Но все уже поздно, все неисправимо: мамы нет, папы нет… Есть только Марина и проклятая сука Наташка – и мамино колье между ними. И потому Марина затею свою не оставила: просто отложила, не зная пока, что и как предпринять. Лучшее, что она могла сейчас сделать, – это немного отвлечься, успокоиться, чтобы потом, на свежую голову, все как следует продумать.
В конце концов, дискотека – неплохая вещь. Собственно, там она обретает именно то, что так привлекло ее в идее вояжа: инкогнито. Там она не дочка своего папы, там она не богатая невеста, там она не Марина Кисловская – девушка без фамилии, без истории, без журнальных статей о величине состояния или о мачехином изнасиловании… И восхищенные взгляды можно вполне принимать за чистую монету.
Вообще-то, Марина не любила ходить на дискотеки – это что-то вроде дурного тона, да и безопаснее в компании…
Но сегодня ей никого не хотелось видеть – ни Колю, ни Сашу. Она истово танцевала в одиночестве – то есть, конечно, в толпе, но сама по себе, прямо в центре площадки, ни на кого не глядя, прикрыв глаза. Всю силу своего злого отчаяния она вложила в ритмичные движения, ведомые музыкой. Выходило очень чувственно – даже она сама понимала, что чувственно.
Приоткрыв глаза, Марина приметила несколько весьма заинтересованных мужских взглядов, несколько откровенно неприязненных женских – к ним Марине не привыкать, девицы всегда ее недолюбливали, находя высокомерной и претенциозной.
Марина снова прикрыла глаза – смотреть было не на что. И почти тут же кто-то аккуратно тронул ее за локоть.
– Мне кажется, это вы уронили!
Перед ней стоял молодой человек, довольно симпатичный, прилично одетый, и мило улыбался, протягивая ей пачку «Салема».
– Спасибо! – Она действительно курила «Салем».
Марина приняла из его рук сигареты и расстегнула крошечную лаковую сумочку, болтавшуюся на плече.
– Ой, нет, это не мои!
Ее сигареты благополучно лежали в сумочке.
Марина вернула пачку молодому человеку и прикрыла глаза, желая поскорее снова впасть в состояние злого экстаза, которое порождал в ней ритм музыки.
– По-моему, вам следует сделать передышку, – прозвучал над ухом тот же голос.
Марина удивленно вскинула глаза на непрошеного советчика.
– Вы уже чуть-чуть задыхаетесь, – пояснил он. – Знаете, вы очень красиво танцуете. Но как-то странно… Я хочу сказать – отрешенно. Обычно на дискотеке все как бы танцуют друг с другом, а вы – сами по себе. Потому я и сказал: отрешенно. И еще… Вы не обидитесь?
Марина промолчала, глядя, однако, с интересом на неожиданного рецензента ее танцевального искусства.
– И еще агрессивно. Как будто хотите наказать кого-то. Может, даже убить… Нет, не всерьез, конечно, не смотрите так на меня! Вы, несомненно, воспитаны в духе культурных и гуманитарных ценностей и убивать никого, разумеется, не собираетесь… Это так, эмоция, знаете, на уровне восклицания: «Убила бы!» – за которым, к счастью, поступки не следуют. Но агрессию куда-то надо выплеснуть, и вы наполнили ею ваш танец… Впрочем, может, я и не прав. Пойдемте посидим в баре, вы не против? Ей-богу, вам надо перевести дух.
И, не ожидая ответа от Марины, он взял ее под локоть и вывел с площадки.
Она не сопротивлялась. Молодой человек был приятным, вполне интеллигентным и весьма проницательным. Пожалуй, он ее заинтриговал.
В баре она рассмотрела его повнимательней: лет двадцать восемь – тридцать, волосы светлые, чуть рыжеватые, глаза зеленые – вполне хорош собой… В нем угадывается некая вальяжность, уверенность в себе – он, несомненно, хорошо зарабатывает и занимает приличный пост. И вдруг Марине показалось, что она его уже когда-то где-то встречала…
– А я вас однажды видел на дискотеке… Если мне память не изменяет, пару недель назад. Вы были с каким-то молодым человеком…
«Ага, – подумала Марина, – вот почему его лицо показалось мне знакомым!»
– Меня зовут Славой, – представился молодой человек. – А вас? Если не секрет, конечно?
– Марина.
Интересно, а как же столь манившее ее инкогнито? Она не успела даже подумать, как губы произнесли ее настоящее имя… Плохая актриса из Марины! Ладно, не страшно, но теперь осторожно: фамилию называть не будем.
Но он и не спросил.
– Держу пари, Марина, что вы со своим кавалером поссорились! Ваш танец просто кричит об этом!
Марина нахмурилась.
– Только не сердитесь, пожалуйста, я вовсе не собираюсь лезть в ваши сердечные дела. Я просто… Честно говоря, вы мне очень понравились, и я таким неловким, можно сказать, способом пытаюсь выведать, есть ли у вас кто!
Наконец она улыбнулась.
– Так и быть, скажу вам правду: он мне не более чем приятель.
– Разве с приятелями ссорятся? – удивился Слава. – Ссорятся с близкими друзьями, с родственниками – с теми, с кем есть что делить! А когда делить нечего, очень легко жить в мире и прекрасных отношениях, так ведь?
Слава не мог даже себе представить, как точно попал в «яблочко»! Марине очень даже есть что делить с «родственниками»! Он весьма неглуп, этот Слава…
– Вы правы, я действительно настроена очень агрессивно. Но мой приятель тут ни при чем…
И неожиданно для самой себя она вдруг добавила:
– Все дело в мачехе.
На втором коктейле она рассказала Славе почти всю историю, опустив только самые интимные подробности. На третьем Марина плакала, испытывая невероятное облегчение от этих слез и от того, что кто-то участливо слушает, вникая во все нюансы ее чувств.
– Я ее ненавижу, стерву! Она колье украла, понимаете, у-кра-ла! Стырила, сперла, как последняя воровка! Если бы оно еще было просто драгоценностью! А оно – память о маме! – захлебывалась Марина коктейлем и слезами.
Слава осторожно похлопал ее по спине.
Марина довольно сильно опьянела. Язык ее поворачивался с трудом, но, несмотря на это, речь была все еще связной.
– Вашему горю можно помочь, – приблизил к ней лицо Слава. – На свете существуют люди, которые умеют разговаривать с замками!
– Вы – вор? – Марина откинула голову – покрасневшие щеки, сверкающие глаза – и посмотрела на него в упор.
– А что, похож? – улыбнулся Слава.
– По-вашему, я знаю, как выглядят воры?
– Нет, успокойтесь, я не вор. Просто у меня есть один знакомый… Он мог бы нам помочь открыть дверь, за которой лежит ваша драгоценность… Это мой друг детства, в одном дворе росли, и, хотя судьба дала нам разные шансы, мы дружбу сохранили… Он работает слесарем, и ему столько раз в жизни приходилось открывать замки в квартирах бестолковых жильцов, что он, пожалуй, даст фору любому взломщику… А сейчас будет лучше, если вы пойдете домой. Я вас провожу. Вы на метро, на машине?