– Но ведь его зачем-то украли! – обиженно произнесла Алла.
– Вы уверены, что это кража?
– Несомненно. Я потерять его не могла. Видите ли, я очень редко выхожу из этой квартиры, даже врачи ко мне по большей части приходят на дом с аппаратурой. И когда я выхожу, дневник с собой, естественно, не беру. Он всегда находился дома. В сейфе, вот в этом. Пожалуйте сюда.
Измайлова встала, подошла к одной из афиш и отодвинула ее, обнажив сейфовую дверцу, вмонтированную в старую толстую стену.
– Видите? Наличие и местоположение сейфа всем в доме известны, за афишей я его прячу только из эстетических соображений. Мне казалось, что я сумела себя окружить глубоко порядочными людьми, которые без спросу даже кусок хлеба не возьмут на кухне, не то что мой дневник – самую мою большую ценность.
– Что еще находится в сейфе?
– В основном бумаги. Немного драгоценностей, но они у меня лежат и в других местах – на туалетном столике, в ящиках… Но из сейфа больше ничего не пропало.
– О существовании дневника также знают все, кто живет с вами?
– Ну что вы, конечно, нет! Знает лишь Ирочка, моя компаньонка. Подруг у меня нет, я не создана для женской дружбы, но если бы я кого-то с натяжкой и назвала своей подругой, то только ее. Кроме того, знает Катя, секретарша, которую я не так давно наняла для работы над книгой. Катя вводит в компьютер текст, который я ей диктую, и она видела не раз, что я перелистываю дневник, чтобы вспомнить некоторые факты и детали… Ирочка знает о наличии дневника, но ей неизвестно его содержание, я никогда ей не рассказывала. А Катя пока знает немного и, разумеется, без интимных подробностей. Мы начали работу около трех месяцев назад, но она приходит два-три раза в неделю, и мы не слишком далеко продвинулись за это время. Как заметил Пушкин, «проза требует мыслей и мыслей»… А их не всегда легко сформулировать. Нужно сначала понять мысль до конца, рассмотреть все ее грани и связи с другими мыслями, чтобы потом найти точные слова для ее выражения… Это непростой труд.
Да, уж это Кис знал! Сколько километров отмахивала Александра, ходя в задумчивости взад-вперед по комнате, в поисках тех самых точных слов! Иногда они рождались спонтанно, и стук клавиш компьютера непрерывно дробил тишину в течение какого-то времени. Потом он вдруг жалобно замирал, Александра в растерянности смотрела на экран: куда улетучилось нужное слово или мысль, куда спряталось? После чего она вскакивала и начинала маршировать… В такие вечера Кис деликатно коротал время у телевизора, не желая ей мешать, хотя и досадовал, что любимая женщина занята железным ящиком больше, чем любимым мужчиной. (Надо заметить, что титул «любимого мужчины» Кис присвоил себе несколько самовольно, Александра никогда его так не называла. Да что с того, он и без ее слов знал о ней все! )
Впрочем, железный ящик был инструментом ее творчества, и он, разумеется, с этим считался. Так же, как считалась Александра с его внезапными бросками к компьютеру, когда его осеняла новая догадка и требовалось срочно просмотреть какую-то информацию или записать мысль.
– В вашей квартире обитает немало народу. Женщины обычно… э-э-э, – помычал Кис, – вы меня извините, так не очень, наверное, хорошо говорить, но женщины обычно…
– Болтливы, – закончила за него Измайлова. – Полноте, чего стесняться, правда – она правда и есть. Ваш вопрос, как я понимаю, состоит в том, могли ли Ирочка или Катя рассказать остальным о существовании дневника?
– Именно.
– Могли. И та и другая. Катя – по молодости лет, некоторые места должны были ее шокировать, и она, несмотря на клятвенное обещание не болтать, могла и не удержаться. А Ирочка – Ирочка могла прихвастнуть перед остальными, какое она у меня доверенное лицо. У нас тут маленький женский коллектив, – Измайлова легко и иронично усмехнулась, – со всеми вытекающими из этого последствиями. Но украсть – никогда.
Алексей посмотрел на нее. Теперь обаяние, казалось, волнами струилось от этой женщины. Умный взгляд, легкая ирония, обворожительная улыбка… Нельзя не восхититься. Как она могла запереть себя в одиночестве? Почему?
– Между прочим, эксперт сказал, что ваши замки открыли, скорей всего, дубликатом с «родных» ключей, – сообщил он.
Алла подняла брови.
– Какой вывод следует сделать?
Вывод следовало сделать простой: ночной гость не располагал своими ключами. Следовательно, кто-то сделал для него дубликат с «родных» ключей. Или он сам сделал его тайком с ключей одной из женщин, работающих у актрисы…
– Бестактные вопросы задавать можно, не обидитесь? Мне в силу профессии приходится…
– Ну, что вы ерунду говорите, молодой человек, – отмахнулась Измайлова, – задавайте любые вопросы, которые сочтете нужными.
Какая щедрость! Как будто не она вчера поставила жесткие пределы его любопытству!
– Тогда… Как у вас с памятью?
– Боитесь, что я дневник куда-то задевала, а теперь следствие затеваю?
– Я должен рассмотреть и такую возможность.
– Видите ли, Алексей Андреевич… Можно, я буду вас просто Алешей звать, вы так молоды?
Любопытно, сегодня Алла вдруг стала подчеркивать их возрастную разницу, установила между ним и собой снисходительную дистанцию своего старшинства. Однако вчера, невзирая на эту разницу – или вопреки ей? – она была просто женщиной, и даже обольстительной женщиной, вне возраста. Кино продолжается, одним словом…
Знать бы только, с какой целью! Или актрисам просто свойственно все время что-то играть и менять роли – всего лишь из прихоти, желания разнообразия и доказательства своего мастерства?
– Алексеем, если вы не возражаете, – ответил он. – Видите ли, я…
Уменьшительное имя Алеша было зарезервировано только для Александры. Так вышло само по себе – близкие друзья звали его Кис, неблизкие – Алексеем, а то и по отчеству, а вот Алеша – это обращение было привилегией любимой женщины. И Кис эту привилегию рьяно охранял.
Алла, не дослушав его фразу, кивнула:
– Не стоит труда объяснять, Алексей так Алексей, ваше право. Так вот, Алексей, я беру дневник – из сейфа и запираю его – в сейф. Это годами сложившаяся привычка, я веду дневник с юности и уже тогда завела себе сейф, еще на первой своей квартире, потому что… Его содержание никоим образом не должно было быть известно посторонним. И посему эта привычка у меня доведена до автоматизма. Это как ключи в своей двери повернуть: вы же не думаете, в какую сторону, верно? Так и я: беру из сейфа и кладу в сейф лет эдак сорок. Думаю, что проблемы с памятью можно исключить.
– Спасибо за развернутый комментарий. Ваш сейф закрывается на ключ. Он не пропал?
Ключ не пропал. Он лежал по-прежнему на своем месте, в ящичке ее бюро, и Алла показала его детективу, помотав колечко вокруг пальца. По ее словам, в гостиную были вхожи всего несколько человек: Ирочка, секретарша Катя и домработница Жанна на время уборки. Остальные обычно заходят, только если что-то нужно спросить, и не дальше порога… Когда Алла выходит из дома, она запирает свою комнату.