Кис уж чуть было не сунулся к Измайловой с новыми расспросами, но раздумал. Пожалел: у нее над душой там сейчас целая орава следователей – каково ей после почти десяти лет одиночества? Сейчас вот только его, Киса, не хватало, чтобы добить ее окончательно… Кис дал себе еще один день на добычу информации и решил попробовать выйти на истину самостоятельно, точнее, вместе с «тимуровской командой».
* * *
День был трудный: похороны Юли с утра, ее мать, бросившаяся на Алексея с диким воем раненого зверя. Кис не отстранился, и женщина, рыдая, бессильно стучала в его грудь побелевшими кулаками, пока ее не оттащила родня… Иван молча, без слез простоял у могилы, слушая стенания родителей и плач подружек и сокурсниц, воспаленными глазами неотрывно глядя на гроб Юли, и вдруг тогда, когда на гроб упал с глухим ударом первый ком земли, он бросился бежать без разбору через сырые могилы, глотая сухие рыдания. Вова рванул за ним, но Алексей его ухватил за пиджак: не надо, пусть побудет один.
После похорон с тяжелым сердцем он отправился на встречу к очередному давнему знакомому актрисы, соседу по даче. Вова был также откомандирован к дачным соседям по списку. Ваня прорезался уже после трех часов на мобильник:
– Куда ехать?
Алексей колебался:
– Может, сегодня тебе лучше никуда не ехать, Ванюша?
Кис впервые назвал его так – «Ванюша», и, наверное, зря: из трубки донеслись рыдания. Алексей молча ждал, пока его ассистент и квартирант, а точнее было бы сказать, почти приемный сын, успокоится.
– Давай адрес, Кис, – произнес Ваня охрипшим голосом.
И детектив, сверяясь со списком, продиктовал.
Этот день принес информацию почти ничтожную, но, как выяснилось позже, весьма ценную. Один из соседей знаменитых супругов по даче, некий известный в прошлом главный редактор крупной газеты, заверил Алексея, что не припомнит такого, чтобы Алла была на даче одна и в депрессии.
– Она на даче-то бывала крайне редко, но уж если бывала, то всегда компании, всегда гости, всегда муж. Разве что на пару дней могла остаться одна, да и то редко! Она не очень любила дачу как место для отдыха – это было скорее место для загородных вечеринок. Моя вторая жена с ней дружила, вам следует встретиться с ней, она вам побольше моего расскажет!
Кис себя упрашивать не заставил и встретился с бывшей второй женой бывшего главного редактора, Лидией Петровной, в тот же день. Слушая детектива, маленькая кругленькая старушка цепко оббежала фигуру и лицо детектива любопытными, живыми, хитрыми глазками, сделала умильную сладкую мордочку, словно собиралась подарить детективу конфетку, и заговорила умильным сладким речитативом:
– Ой, да вы его побольше слушайте! Его самого на даче никогда не было, все по бабам шлялся! Меня на дачу сбагрит, а сам шасть, прохвост! Был как-то целый месяц, а то и больше, когда у Аллочки депрессия случилась – у актрис, знаете, это часто бывает. И сидела она на даче одна как миленькая, муж ее изредка наведывался, да и то ненадолго. Я уж была уверена: дело к разводу. А помню так хорошо потому, что тогда и сама с моим собиралась разводиться, и, как подруги по несчастью, один раз как-то чаю попили, и Алла сказала: «Плохо мне, плохо. Повеситься хочется…» Вот как сказала! А он вам наплетет, мой-то: развлекалась, гости-шмости! Мужчины, что они понимают? Ничего дальше носа своего не видят! Была у Аллочки депрессия, еще как была! И ссора с Сергеевским была, это я вам точно говорю!
– Почему она так сказала: «повеситься хочется»?
– А кто ее знает… Не добавила ничего, промолчала, пока я чай не допила, а потом быстренько меня за дверь выставила. Аллочка, она скрытная была…
Алексею легко представилось, как Лидия Петровна, лет на тридцать моложе нынешней, но точно такая же сладенькая, навязалась к Измайловой на чай, где Лидочка липко выспрашивала, что, да отчего, да почему же Аллочка одна-одинешенька и чем же ее драгоценный супруг так занят, что бросил свою красавицу-женушку в одиночестве, изо всех сил пытаясь выведать подробности семейных сложностей, заранее предвкушая, как будет смаковать их с приятельницами. И как скрытная Аллочка указала не в меру любопытной соседке на дверь, кляня свою уступчивость, с которой пустила эту прожорливую козу в огород своих проблем…
– А на ваш взгляд, почему? – с некоторой брезгливостью задал вопрос Кис, только чтобы не корить себя потом за то, что не все спросил. Такие, как эта Лидия Петровна, всегда знают очень многое о жизни знакомых и соседей, потому что чересчур чужой жизнью интересуются, и детектив не мог позволить себе роскошь убраться поскорее от этой липучки.
– Ясное дело, – оживилась старушка, – неладно у них с мужем шло. Да и то, скажу я вам, Аллочка такая гордячка была, а Костенька, он человек творческий, ему понимание нужно, уход, забота! Мужчины, они же как дети, а Аллочка все только о себе думала, и ходил Костенька, талант наш великий, неприкаянным…
Что и говорить, Лидия Петровна, несомненно, отличалась тонким психологизмом. Слушать дальше было бессмысленно, и Алексей торопливо покинул сладенькую старушку, которая отчаянно пыталась удержать его и напоить чаем.
К вечеру пацаны отчитались. Ваня бесстрастно изложил разговор с одной из дачных соседок: по ее свидетельствам, до этого «месяца в деревне» Алла на дачу совсем не приезжала, все лето ее не видели. А появилась только в сентябре и необычно хмурая. Из дома почти не выходила, на участке ее видели редко, а уж на улице – и того реже. Только дымок из трубы указывал, что Измайлова в доме, да ставенки раскрытые…
Вова с аппетитом, который этому жизнелюбцу не слишком испортили даже похороны, описал «классную тетку» – «было бы ей лет на тридцать поменьше, влюбился бы, ей-ей!» – еще одну соседку Измайловой по даче.
По словам «классной тетки», которая оказалась довольно известной детской писательницей, «отношения Аллы, как и любой другой женщины на ее месте, с Сергеевским были обречены изначально на провал, так как Костик имел вместо сердца вычислительную машину». Впрочем, самоубийц, по словам детской писательницы, желавших занять место Измайловой, имелось немало – к примеру, некая Лидочка, которая, почуяв, что в семье неладно, немедленно попыталась всунуться в дом и подъехать к знаменитому режиссеру. Лидочка сама в то время разводилась и попыталась присмотреть мужу замену. «Ага, Лидия Петровна, ловите, этот камень летит в ваш огород!» – ехидно подумал Кис.
«Хочу предупредить вас, Володя, – сказала «классная тетка» добровольному помощнику детектива, – если будете с ней разговаривать, делите все надвое. Эта женщина лжива… – с трудом вчитывался Вова в собственные каракули, накорябанные наспех на каком-то неприличном листке бумажки. – Что же до Аллы Измайловой, я с ней никогда не дружила, но относилась к ней всегда с симпатией. Я в ней ощущала какой-то надлом, какое-то внутреннее и застарелое страдание, но я не из тех, кто лезет в душу к другим… Меня этот ее месяц одиночества в деревне не удивил, Алла и до того пропадала где-то, ходили слухи, что она отказалась от очень выгодной роли, а уж почему, не могу вам сказать…»