Book.

– Ну, Витек, теперь будешь прикрывать грудью Яшина.

– Думаешь, его вернут?

– Пусть попробуют не вернуть…

На сборе перед поездкой в Рим первым, кого увидел Шустиков, был Яшин, прибывший, оказывается, накануне.

– Уже успел потренироваться, – довольно улыбался он. Вел себя по обыкновению сдержанно и спокойно, как будто вся эта шумиха вовсе не его касалась.

О том, что происходило в эти горячие денечки сентября – ноября 1963-го, с возмущением рассказывал мне три года спустя Николай Озеров. Дело было в Лондоне на следующее утро после поражения советской сборной в полуфинале мирового первенства от команды ФРГ. Повод для озеровского возбуждения дал тренер наших футболистов Николай Морозов, публично обвинивший Яшина за мяч, забитый с довольно приличной дистанции Беккенбауэром. Несправедливости этого выпада подивилась тогда вся английская, и не только английская, пресса. Группа наших отборных специалистов, присутствовавшая на чемпионате, тоже решительно не согласилась с оценкой тренера. Мяч взять было невозможно Удар был тот еще. Как сейчас вижу, сидя на трибуне ливерпульского «Гудисон парк», загадочную траекторию мяча – словно бандит, вырвавшийся из-за угла, он вдруг отклонился в полете от первоначального направления и завернул в правую от Яшина «девятку». Совсем еще недавно мы иногда видели приблизительно такие удары в исполнении Роберто Карлоса. Так вот, кляня Морозова на чем свет стоит, Озеров в необычайном волнении тогда выпалил:

– Они опять взялись за свое. Я был в Чили и все видел своими глазами, но Чили им было мало. Ведь все повторилось на следующий год. Знаете, что произошло? Когда без Яшина обыграли итальянцев в Лужниках, собрался верховный синклит, и Гранаткин спросил Бескова, нужен ли ему Яшин для ответной игры в Риме. А если не нужен, пусть собирается в Лондон играть за сборную мира – получено, мол, приглашение. Хотя позже Бесков придумал, что берег его для ответного матча в Риме, ответ был ясный и недвусмысленный. И Яшин отправился в Лондон. Ему, видите ли, давали возможность достойно завершить карьеру. Но после Лондона не взять его в Рим было уже невозможно. Прошло три года, а он все еще никак не «завершит»… И вот снова попал под обстрел. Закулисные игры вокруг такого человека мне противны!

Этот инцидент напомнил, сколько же раз Яшина списывали… И в первой половине 60-х, и во второй. В 1965 году в аэропорту Цюриха его узнал какой-то пассажир, выразил восхищение, взял автограф и сказал:

– На будущий год во время чемпионата мира устроюсь у телевизора и буду смотреть все матчи подряд.

Яшин тяжело вздохнул:

– Я тоже.

Особенно не верил, что его возьмут, тем более что немного прихварывал. Но Морозов изрек:

– Как же не воспользоваться тем, что у нас в воротах два Яшина? Первый – он сам, второй – его фамилия.

Тренер советской сборной имел в виду, что соперника может остановить не только мастерство вратаря, но и откровенная боязнь опростоволоситься в дуэли с ним, психологическая неуверенность атакующих, внушаемая звучной репутацией Яшина. Что не помешало сгоряча, без всяких оснований, напуститься на вратаря, сумевшего действительно отличиться на мировом форуме в 37(!) лет.

Переиначивая Окуджаву, который вопрошал, «за что же Ваньку-то Морозова, ведь он ни в чем не виноват…», в свою очередь спросим, за что ж другой Морозов – Яшина, ведь он ни в чем не виноват? Сам вратарь на этот раз считал, что чист перед своей совестью и перед командой, а это верный признак невиновности, если он всегда был готов поедом себя есть за малейшую оплошность.

Вот этот гол в описании самого Яшина: «Беккенбауэр с мячом неспеша продвигался к нашим воротам, высматривая по пути, кому бы повыгоднее отпасовать. Он не мог решить этого, поскольку все партнеры были прикрыты. Я низко нагнулся и с трудом сквозь мелькавшие просветы в частоколе ног старался не упускать его из виду. И все-таки, к несчастью, в решающий момент, в момент удаpa, Беккенбауэр оказался скрытым от меня игроками, и я увидел мяч, летящий в угол, слишком поздно. Такова правда об этом голе, вызвавшем слишком поспешные суждения».

Взамен огульных упреков, столь для нас типичных, пытались скрупулезно разобрать этот эпизод и въедливые, всегда стремившиеся докопаться до сути комментаторы еженедельника «Франс футбол», потому и заслужившего высокую репутацию в мире спортивной журналистики. Перед вами отрывок из стенограммы «круглого стола», состоявшегося в редакции, когда уже улеглись английские страсти, – в сентябре 1966 года.

«Жак Ферран. Не кажется ли вам, что вратари часто испытывали трудности, оказываясь позади очень массивной, сгруппированной защиты? Прежде чем говорить о недостатках вратарей, я думаю, надо констатировать дополнительные трудности, те, что нередко возникали у них по вине собственных защитников.

Робер Вернь. Это одно из досадных последствий футбольных перемен. Второй гол, пропущенный Яшиным в игре с немцами (он не увидел удара Беккенбауэра из-за толпы мечущихся перед воротами защитников), – самый наглядный пример».

Не могу пройти и мимо оценки британского журналиста Брайана Гленвилла, многие годы известного всему футбольному миру по глубокому проникновению в смысл великой игры. Работая над документальным фильмом о чемпионате мира-66 (помню, представлял его в московском кинотеатре «Спорт»), он несколько раз специально просмотрел кадры, зафиксировавшие с разных точек второй мяч в ворота сборной СССР, чтобы тщательно разобраться, насколько заслуживал упрека Яшин. И вот что написал в результате «собственного расследования»: «Для меня бесспорно, что Яшин не виноват. Он с опозданием рванулся к штанге, думая, что мяч пройдет мимо. Но никак не мог видеть полета мяча, закрытый своими и чужими игроками, и этот запоздалый рывок доказывает скорее его блестящую интуицию, но не ошибку».

Шлея, видно, попала Морозову под хвост после обидного поражения, надо было по обыкновению на кого-то свалить вину, вот тренер и возвел поклеп, но, оказавшись со своим поспешным мнением в полном одиночестве, позднее, анализируя результаты чемпионата, дал задний ход: «Яшин подтвердил еще раз репутацию сильнейшего вратаря мира». Правда, впрямую и не подумал извиниться за то, что оболгал «магистра ворот», «непревзойденного стилиста вратарского искусства». Так называл его в своей статье Гленвилл, по итогам чемпионата ставивший Яшина выше своего соотечественника Гордона Бенкса. Фернандель, как прозвали Бенкса за сходство со знаменитым французским киноактером, сыграл фактически без помарок, но, прав Гленвилл, «не испытывал такого давления в экстремальных ситуациях».

Многочисленные письма поклонников великого голкипера

«Магистра» столько раз разлучали с футболом, что даже УЕФА ввели в заблуждение: он получил приглашение на… матч ветеранов Югославия – Европа, в котором, разумеется, предусматривалось выступление лишь тех, кто уже повесил бутсы на гвоздь. Но в мае 1970 года вместо Белграда Яшин отправился в составе советской сборной на чемпионат мира в Мехико, а вернувшись, успел еще выиграть с «Динамо» Кубок СССР. Начал свой триумфальный путь с кубковой победы, ею же и завершил, продержавшись целых семь лет после распоряжения то ли партийных, то ли спортивных верхов «отпустить» его на «матч века» для увенчания карьеры.