– А морем?
– Морем можно доплыть до Константинополя за десять дней. В это время года ветер попутный большую часть дня. Да еще если налечь на весла. Только вот пираты…
– В бурное море они редко выходят, – вставил свое слово капитан.
– Значит нужно плыть морем. Я хочу с тобой говорить, капитан.
Не дожидаясь ответа, Гудо пошел вдоль кромки воды, что этим утром спокойно накатывала на галечный берег. Пожав плечами, за ним неспешно отправился и капитан.
– Куда они? – спросил подошедший Весельчак, с тревогой всматриваясь в широченные спины мужчин.
– Я думаю, Гудо решил уговорить капитана, чтобы он доставил его поближе к Константинополю. Во всяком случае, на христианский берег. На европейский, – ответил священник.
– А куда это чудовище-капитан желает нас доставит?
– Философ велел ему высадить нас на сарацинское побережье.
– Проклятый Философ. Если Господу будет угодно, чтобы я его еще раз встретил…
– Господу не угодно пролитие человеческой крови.
– То-то я смотрю, что год от года ее льется все больше и больше. Что-то быстро они договорились. Палач умеет убеждать.
– Не называй его палачом, сын мой.
Весельчак неопределенно махнул рукой и крикнул приближающимся гигантам:
– Решили нас в рабство продать? Или вы все же христиане?
Гудо исподлобья хмуро посмотрел на криво улыбающегося вора. А еще более неприятный взгляд капитана и вовсе заставил его отступить за спину священника.
– Каждый из вас свободен и может отправляться, как кому желаемо и куда желаемо. Я плыву на этом корабле до византийских земель. А дальше мой путь в Константинополь. Мне думается, вам спокойнее будет на христианских землях. Если так, то все мы гребцы, и Никос наш капитан.
– А кто такой Никос? – спросил только что подошедший Ральф и пожал плечами. – А я думал, что его имя Минотавр.
– Я капитан Никос. Мои приказы – закон. А если что… – человек с бычьей головой протянул вперед два огромнейших кулака.
– Капитан, так капитан, – решил присоединившийся Франческо – Мне бы добраться до Галаты [140] , а там я разыщу друзей отца.
– Я должен рассказать патриарху Константинопольскому о бедственном положении нашей церкви на островах. А грести… Мне не привыкать. До того, как принять священный сан я был моряком.
– Принимайте и нас с Ральфом в команду. Все же ближе к родным землям.
– Плата за доставку на христианские земли – ваш труд. А вино и продукты лучше купить на острове Лесбос. Так сказал капитан Никос, – сказал Гудо и с уважением посмотрел на гиганта моряка.
– Купить? – усмехнулся Весельчак. – Мы что, ограбим первое встреченное судно?
– Не грабить и не воровать. А голодать не придется. Нужно добраться до Константинополя скорее галеры герцога. Если так случиться, то получите на прощание еще и по два дуката. А теперь в путь. Благословите наш путь, святой отец.
Гудо стал на колени. Рядом с ним опустились его спутники и поспешившие к благословению моряки Никоса.
* * *
– А это что за городишко? – всматриваясь в низкие каменные домишки, над которыми возвышалась почерневшая от времени крепость, с интересом спросил Весельчак.
– Это Цимпе! – радостно сообщил отец Матвей. – Последний городок на Галлиполийском полуострове. Вернее крепость. А домики, прижавшиеся к ней с моря – для сборщиков морской подати и портового люда. А те, что повыше слева – купеческий квартал. Там много складов. Цимпе – важная крепость. Мимо нее без подати не проплывешь в Пропонтиду [141] . Через четыре дня мы будем в городе святого Константина.
– Скорее бы. А то этот Галлиполийский полуостров не пришелся мне по душе, – криво усмехнулся Ральф.
Соглашаясь с ним, Гудо и его спутники кивнули головами. Слишком памятен для них был случай в Галлиполи, что произошел несколько дней назад.
Не приветлив, ох, не приветлив оказался город Галлиполи, в порту которого капитан Никос высадил гостей своего суденышка, и они же добровольные гребцы, что до седьмого пота стремились к византийским берегам.
Уцепившись за южный край узкого носика Галлиполийского полуострова Галлиполи, этот город-порт был всегда на военном положении. Ключик, открывающий двери в Пропонтиду и далее, через Босфор в Черное море был для многих желанным. Не проходило месяца, чтобы эскадры военных кораблей с хищным взором не посматривали на древние стены этого стратегически важного города. Венецианцы, генуэзцы, крестоносцы, мавры, турки более всего на свете желали откусить у одряхлевшей Византийской империи этот лакомый для торговли и ее контроля кусочек каменистой суши. А уж пираты терзали Галлиполи едва ли не каждую неделю с первых дней весны и до поздней осени.
Постоянная военная угроза, кровавые стычки, а то и многодневные штурмы стен озлобили жителей Галлиполи. Они уже давно утратили веселую удачу, что подарили их предкам древние боги Эллады. За грозными стенами давно не играла музыка, не пелись песни и не слышался веселый смех. Граждане Галлиполи спали в обнимку с оружием, часто в крепостных башнях. Ежедневные и многочасовые молитвы заменили им радость общения и дружеский разговор. С их лиц никогда не исчезала строгая маска подозрительности, недоверия и ожидания наихудшего.
Часто, очень часто, те из чужаков, кто желал остановиться на ночлег или просто пройтись по городу, не допускались за его стены. Для них были открыты лишь несколько тесных харчевен и маленький рынок у крепостных ворот, ведущих в порт. Но и там жители Галлиполи, торгующие скудными товарами, неохотно беседовали с незнакомцами, видя в них пиратских лазутчиков и тайных посланников могущественных морских соседей.
Не стали исключением и спутники Гудо. При виде самого Гудо торговцы и вовсе отворачивались. Так что, наспех купив немногое из пищи и помахав руками капитану Никосу и его команде, беглецы острова Пароса поспешили вдоль побережья на север, внимательно осматривая воды, на которых уже могла показаться галера герцога наксосского.
В редких и почти всегда разоренных рыбацких поселениях почти не осталось жителей. А те, кто еще, надеясь на милость божью, продолжал существовать в них, спешили укрыться в своих хижинах при виде пятерых мужчин, во главе которых шагал ужасный ликом гигант в странных синих одеждах.
Так, испытывая голод, холод и враждебность, Гудо и его спутники добрались на окраину последнего населенного пункта неприветливого полуострова Галлиполи с одноименным городом на его южном окончании.
– Может, хотя бы здесь я истрачу золотую монету, – мечтательно произнес Весельчак. – Странное твое золото, господин Эй. Оно должно меня поить и кормить. Но мой живот присосался к спине, а горло потрескалось от жажды. Боюсь я тебя спросить: откуда оно у тебя взялось? А то еще ответишь, и мне придется выбросить его.