Антицерковная кампания, которая закончилась уже к осени, не ослабила позиций патриарха Кирилла и церковного истеблишмента, а наоборот — значительно упрочила его. По сути, церковь помогла Путину консолидировать общество, преодолеть «болотные протесты».
Только в августе участницы Pussy Riot были приговорены к двум годам тюрьмы. «Влепили двушечку» — так шутливо прокомментировал жесткий приговор Владимир Путин. Отсидят они, правда, всего полтора года — в декабре 2013 года их амнистируют в честь 20-летия российской конституции.
Тесные отношения между церковью и государством сложились еще в позднесоветские годы. В начале 1990-х годов, когда рассекречивались архивы КГБ, специальная комиссия публиковала выдержки из внутренних документов, согласно которым едва ли не все высшие чины РПЦ так или иначе сотрудничали с КГБ. Среди возможных агентов КГБ называли и патриарха Алексия II (агент «Дроздов»), и его преемника патриарха Кирилла (агент «Михайлов»). Однако ни сам патриарх, ни кто-либо из представителей РПЦ никогда эту информацию не комментировали.
Президент Борис Ельцин не был глубоко верующим православным человеком, но считал своим долгом приходить в церковь по праздникам: на Пасху и Рождество, так он закладывал новые постсоветские традиции.
Куда более близким человеком к церкви был банкир Сергей Пугачев, один из приближенных к Семье бизнесменов. Патриарх Алексий II близко общался, даже дружил с Пугачевым. У Пугачева до сих пор хранится письмо от патриарха президенту Ельцину, в котором глава церкви предлагает считать банкира посредником в отношениях между РПЦ и государством.
Именно Сергей Пугачев познакомил с церковными иерархами Владимира Путина. После того как тот переехал в Москву в 1996 году, Пугачев впервые отвел его в Сретенский монастырь, расположенный неподалеку от здания ФСБ на Лубянке. В 1998 году Путин возглавил ФСБ и стал наведываться в монастырь чаще.
Вскоре Сретенский монастырь приобрел особенное значение для представителей власти и особенно руководителей спецслужб. Еще в 1990-е годы он стал «приходом силовиков», а с началом нулевых стал местом сбора едва ли не всех первых лиц государства. Регулярными посетителями монастыря стало почти все окружение Путина. А настоятеля монастыря Тихона Шевкунова стали называть духовником Путина и одним из самых влиятельных российских церковных иерархов, тесно общающихся с руководителями спецслужб, в первую очередь с директором ФСБ Николаем Патрушевым. Еще более популярным и влиятельным иерархом РПЦ был митрополит Кирилл — глава отдела внешних церковных связей, т. е. министр иностранных дел РПЦ.
Сам патриарх Алексий при этом сблизиться с Путиным не стремился — по словам Пугачева, он не любил «комитетчиков» и не хотел иметь с ними ничего общего. Однако многие другие церковные иерархи вели себя иначе и проявляли большую активность, чтобы доказать государству свою нужность.
Пугачев уверяет, что увлечение Путина церковью было вполне рациональным: православие казалось президенту безупречной национальной идеей, сплачивающей народ лучше любых политических партий. Ведь, согласно опросам, 80 % россиян не понимают ничего в православии, не читали Библию и другие религиозные тексты, но считают себя православными.
Уже с первого срока Владимир Путин стал активнее участвовать в церковной политике. В 2003 году он в ходе визита в Нью-Йорк инициировал переговоры между РПЦ и отколовшейся от нее в 1917 году Русской православной церковью за границей. Одним из вдохновителей этих переговоров был Тихон Шевкунов, который сопровождал президента. В 2007 году, за год до окончания второго президентского срока, переговоры завершились объединением церквей: процесс напрямую организовывала администрация президента, так как Путин считал, что он таким образом вписывает свое имя в историю.
А за несколько месяцев до окончания второго президентского срока Владимира Путина государственный телеканал (который сегодня называется «Россия 1») показал фильм «Гибель империи. Византийский урок», снятый Тихоном Шевкуновым. Фильм был исполнен в жанре антизападнического манифеста. Духовник директора ФСБ Николая Патрушева (и, возможно, президента) предостерегал телезрителей и власть от увлечения реформами и сближения с Западом. Сильно искаженная автором история Византии (в которой угадывалась Россия) выглядела так: великая и богатая империя погибла из-за того, что против нее интриговал Запад, византийские олигархи разграбили национальные богатства и вывезли их на Запад, реформированная армия стала слабой, в самой Византии возникли сторонники Запада, соблазнившиеся его духом порока, потребительства и индивидуализма. Это был все тот же традиционный конспирологический набор, любимый силовиками, в том числе Патрушевым.
Ситуация стала меняться в 2008 году после смерти патриарха Алексия. Его преемником был избран митрополит Кирилл (Владимир Гундяев) в ходе, наверное, самых демократичных и альтернативных выборов, которые проводились в России в XXI веке.
Хотя митрополит Кирилл и считался фаворитом и фактически являлся наследником предыдущего патриарха Алексия II, кампания оказалась на редкость скандальной. Противники Кирилла вытащили старый компромат: что он якобы в 1990-е годы, пользуясь церковными налоговыми льготами, ввозил в страну контрабандный табак и алкоголь. Администрация президента (в которой тогда еще тон задавал Владислав Сурков), наоборот, деятельно поддерживала митрополита Кирилла, размещая в авторитетных СМИ компромат на его соперника.
Еще до избрания патриархом Кирилл считался либералом и западником — крайне образованным и прогрессивным мыслителем. Однако его избрание совпало с усилением бытового православного фундаментализма. Инициатива по насаждению «духовных скреп» зачастую исходила от администрации президента или других светских руководителей, но церковь не могла отказаться от такого подарка.
Кирилл был давно и хорошо интегрирован в чиновничью элиту, кроме того, как выражаются в администрации президента, «проявлял невиданную активность», т. е. выражал готовность помогать Кремлю в достижении политических целей. Теперь православие стало фактически официальной государственной идеологией, способом зацементировать путинский электорат.
Патриарх — страстный любитель горных лыж — стал часто кататься вместе с Путиным и Медведевым в Сочи, на личном курорте президента «Лунная поляна». Правда, чаще он катался все же в Швейцарии.
Во время третьего срока Путина патриарх Кирилл приобрел невиданное политическое влияние. У него появилась возможность в любую минуту получать доступ к Путину, он мог назначать своих людей на высокие должности в самых разных сферах. В 2015 году, к примеру, по его требованию министр культуры уволил директора Новосибирского театра оперы и балета, в котором была поставлена богохульная версия оперы Вагнера «Тангейзер», и назначил на его место именно того человека, на которого указал патриарх.
В январе 2012 года, незадолго до начала скандалов вокруг патриарха, глава РПЦ получил письмо. Его написал Борис Березовский, давно уже живущий в Лондоне. Они не были близко знакомы — лишь вскользь в 1990-е. Березовский был крещеным евреем, поэтому его обращение к патриарху из лондонской ссылки отчасти было объяснимо. Впрочем, смысл письма не поддавался никакой логике. «Помогите Путину опомниться, — писал Березовский. — Донесите до него глас народа. А когда Путин услышит вас, возьмите власть из его рук и мирно, мудро, по-христиански передайте ее народу». Это был довольно странный пиар политэмигранта — пресс-служба РПЦ официально отреагировала, объявив, что патриарх не будет отвечать на письмо Березовского.