Мало нас, слишком мало для более жестких действий, нежели простое отступление в заранее договоренное место. Но таковы уж были условия переговоров, дающие всем трем участникам оных какие-никакие, но гарантии безопасности. Вот и догарантировались! Ромеи и тут решили напакостить, согласно вечной своей традиции предавать даже в тех случаях, когда вести дела согласно договоренностям куда более выгодно. Византия, мать ее так, сохранившийся в веках символ коварства, интриг и жестокости в одном флаконе. Чтоб я еще хоть один раз попытался о чем-либо договариваться с такими вот субъектами… Не-ет уж, теперь только по варианту Олега Вещего, когда твоя нога стоит на груди побежденного и тот точно не рыпнется!
Нервы пошаливают. Да-да, и ничего удивительного в этом нет. Бойцы собраны, осведомлены насчет предстоящего им, должным образом мотивировать их и вовсе не надо, они и так не маленькие, все понимают. Дело только за Магнусом. Надеюсь на его ум и хитрость, а также на здравый смысл Самуила. Вроде он в простодушии и недооценке опасностей замечен ранее не был.
Неуютно мне находиться внутри крепости, да еще и собрав воинов не во внутреннем дворе, а по ближайшим помещениям. Почему так? А просто выведи я их во внутренний двор – сразу поднимутся по тревоге ромеи, болгары, и начнется с очень высокой вероятностью свалка «все против всех». Это в условиях внешней угрозы – верный способ самоубийства. Так что через внутренний двор будем проходить быстро, транзитом, не задерживаясь даже на малое количество времени. Путь к спасению лежит за пределами крепости, на реке. Если же кто не согласен – флан ему в задницу, ветер в спину и большой отряд врагов навстречу. А за последними, нутром чую, дело не станет!
– Магнус возвращается, князь, – вырвал меня из невеселых раздумий голос Одинца, на людях официального и почтительного до невозможности. – По виду его ничего не скажешь, но… Я мыслю, все ладно у нас.
– Твои слова да Локи в уши. Ратмир!
– Да, Мрачный?
– Готовность к выходу. Хоть одни, хоть с долгарами, а выходим из Переяславца. Без огней, не стоит обозначать себя совсем уж явно.
– Все едино кому надо, те увидят, – вздохнул Карнаухий, как хорошо разбирающийся в подобных «забавах». – Разве что ложный выход сделать, но… Своими мы не жертвуем, а болгар на это дело употребить… Самуил полезнее живым, нежели мертвым.
– Да понимаю я… Магнус! Явился, бродяга. И сразу же невозмутимая маска оказалась снятой, открывая истинные эмоции жреца. Были они очень даже приближены в полному удовлетворению. Значит…
– Человека легко убедить в том, что его враг замышляет что-то коварное, – даже не думал скромничать жрец Локи. – Куда сложнее отговорить от желания напасть сразу и без предварительной подготовки. О бегстве и говорить нечего.
– Значит…
– Мне все же удалось. Но если Самуил не убедится, что непонятные отряды за городскими стенами действительно превосходят числом, то он вернется и лично отрежет голову ромейскому базилевсу.
– Вот ведь неугомонный! Ладно, это все сейчас не столь важно. Самуил поддержит прорыв к реке?
– Он хочет уйти посуху. Но согласен, что прорываться лучше вместе, а не по отдельности.
– И то неплохо, – процедил я, в глубине души кроя упрямого болгарина многоэтажными матюгами. – Когда он соберет своих?
– Уже собирает. Сказал, что его люди будут выходить во внутренний двор. Для того, чтобы ромеям «страх Божий внушить». Я ничего не мог поделать, Хальфдан. Уперся, как бык!
А, черти бы его побрали, упрямца, властью наделенного. Теперь и нам придется показывать ромеям, что мы знаем о той подлянке, которую они нам решили устроить.
– Ратмир. Выходим во внутренний двор. Полусотню к крепостным воротам. Занять участок стены, к ним прилегающий. Если ромеи хоть пикнут – отправить их прямо в Нифльхель!
– С удовольствием, конунг! Радостно оскалившийся Карнаухий буквально вихрем умчался «наносить добро и причинять справедливость», как говаривали некоторые мои шутники-приятели. И, зная склад характера бывшего вольного ярла, ромеев, что попадутся под ноги, он вырежет не то что за попытку действия, а даже за косой взгляд в сторону любого из хирдманов. То есть с гарантией вырежет, тут даже сомневаться не приходится. Это было очевидно не только мне и Магнусу, но всем присутствующим. Правда и сожалений не наблюдалось. С чего бы?
Завертелся механизм, теперь его уже не остановить. Полусотня под личным руководством Карнаухого уже умчалась к крепостным воротам. Да к тому же прихватив с собой предусмотрительно приведенного Магнусом одного из приближенных Самуила. На кой он им? Да чтобы оказавшиеся по пути болгары не пытались дергаться, видели бы живое подтверждение нашего с Самуилом союза в нынешних условиях.
Основная же часть воинов собиралась во внутреннем дворе крепости. Не просто праздношатающейся толпой, а собравшись в хирд, готовый идти на прорыв. На фоне оного постепенно скапливающиеся болгары смотрелись… откровенно бледновато. А, пустое. Нам с ними не мастерством мерятся, а действовать хотя бы на минимально совместном уровне. К тому же главная опасность не здесь, а за воротами. Знаю я ромеев, они сейчас, видя нашу готовность, ни за что не полезут. Наверняка уже их базилевс Василий, стянув всю свою гвардию, и ждет удара извне. Удара по нам, своим врагам. Ничего, коварная сволочь, ты свое еще получишь. Не сейчас, но непременно получишь!
Вестник от болгарского царя. Ага, все так, как и планировалось. Они все здесь, никого не забыли, полностью готовы к выдвижению. И «любезно» предоставляют нам честь первыми выходить за пределы стен Переяславца. Хитрожопый же ты, Самуил! Ничего, на каждую хитрую жопу всегда находится известно что винтообразной формы.
– Ворота?
Вроде ни к кому конкретно не обращаюсь, но никакого непонимания. Успели уже приспособиться к моим непривычным для этого времени манерам. Вот и на сей раз Одинец как глава личной охраны и одновременно чуть ли не своего рода «секретарь-референт»… в доспехах ответил:
– Взяты. Было с десяток ромеев. Теперь их нет. Болгары не вмешивались.
– Хорошо. Ну, Один, Тор и Локи с нами! Вперед!
Звучат сигналы, приказывающие начать движение, и все мое небольшое, но закаленное в боях войско медленно, без суеты, направляется к уже взятому под контроль выходу из крепости. Второй выход нам и задаром не требуется, от него идти к Дунаю куда как менее удобно. И еще… Пожалуй, следует послать вестников к Любомиру, под началом которого находились те пять драккаров, на которых мы сюда прибыли. Лучше спалить ромейские корабли сразу, а не ждать у моря погоды. Внезапность удара – немалое преимущество. Особенно против хеландия, этой плавучей платформы для метательных машин, что в нашем случае затачивалась более для перевозки базилевса со свитой, тем самым утратив немалую часть боеспособности. И пошлю вестников, как только выйдем за пределы крепости…
* * *
Накаркал! Выйти за пределы Переяславца нам и правда удалось без каких-либо проблем. Ромеи внутри крепости, по докладам хирдманов-наблюдателей, сидели тише воды, ниже травы. Но едва наш и болгарский отряды оказались за пределами крепостных стен, показались и наши недоброжелатели. Конница… Это и само по себе было печально, но вот видеть, что ромеи наняли не абы кого, а действительно мастеров своего дела… Да-да, ночь-то уже постепенно уступала свои права, серое предрассветное небо позволяло пусть смутно, но различать происходящее. У каждого народа свои особенности, в том числе и на войне. Манера построения, тип доспехов, вооружения, иные малозначимые аспекты, что, тем не менее, позволяет с высокой степенью вероятности опознать национальную принадлежность.