От отчаянья Незер продолжила совершать ошибки:
— Самый достойный из богов — павиан Тот. Если Тот в Эдфу, ты просто обязан поскорей последовать за ним. Но я хочу видеть своего сына. — Она не просила, Незер требовала.
— Повторяю: Нармер никуда не денется, он закончит Сфинкса и приплывет в Эдфу, а ты подождешь в Дандаре.
— Чего подожду?
— Я пришлю тебе весть о Нармере.
Она обомлела.
— Ты даже не зовешь меня с собой в Эдфу? Если Нармер вот-вот приплывет туда, то почему ты не зовешь меня?
Менес не знал, что ответить, но Незер поняла сама, горько усмехнулась:
— Потому что я рыжая, родила Нармера от Сета и была у него на ложе совсем недавно? Боишься, что выдам вас богу тьмы?
— Я за тебя боюсь, — Нармер попытался привлечь ее к себе, но Незер выскользнула из рук.
— Не надо за меня бояться, Менес. Ты считаешь меня недостойной называться матерью Нармера, недостойной знать ваши секреты в Эдфу, недостойной быть рядом с тобой.
— Да нет же, все не так.
— А как? Объясни, Менес, как? Что же ты молчишь?
Он действительно не знал, что ответить, потому что Незер была права. Менес не мог привезти девушку с собой в Эдфу, боясь ее невольной связи с Сетом. Да и огненных волос тоже боялся. Еще меньше он хотел встречи Незер с Нармером, понимая, каким ударом станет это для юноши.
Незер не дождалась ответа и, борясь со слезами, покачала головой:
— Я не буду ждать Нармера в Дандаре, я вообще нигде не буду его ждать. Ты прав, — она подняла руку, останавливая возражения Менеса, — я недостойна быть его матерью. Ничего не говори ему обо мне, пусть остается в неведении. И не пускай Нармера в Эдфу, ведь он сын Сета, мало ли что…
— Незер! — Менес попытался остановить девушку, но та вырвала руку.
— Прощай, Менес.
…Если бы он бросился следом, остановил, прижал к себе, Незер разрыдалась, и все началось сначала, чтобы немного погодя прийти к тому же итогу. Иначе и быть не могло: намереваясь помогать Гору, Менес не мог быть любовником той, которую обнимал Сет. Менес остался на месте, Незер ушла одна.
Она добралась до пристани, села в первую же лодку, где нашлось местечко, и переправилась на другую сторону в Дандару. Делала все это, не замечая никого и ничего вокруг. В голове билась одна мысль: только не расплакаться, только не залиться горькими слезами.
Что делать дальше, Незер просто не знала. Она могла вернуться в храм и снова стать жрицей, еженощным «трудом» искупая свою вину. Могла попытаться вернуться к Сету и остаться с ним. А могла…
Караван Бикериса был на привычном месте и готов к отходу.
— Незер! Откуда ты, красавица? И куда?
— Оттуда, — Незер махнула рукой на восток, ничего не объясняя. — Если возьмешь с собой, то в Харгу.
— Возьму, почему не взять?
Старуха в черном сокрушенно качала головой, глядя вслед каравану Бикериса, вместе с которым Незер уходила в направлении родного дома.
— Бикерис, как там?
Он чуть улыбнулся:
— Я тебя вспомнил, ты младшая дочь Антефа, так? У тебя всегда были сбиты коленки из-за лазанья по деревьям, растрепаны волосы и косо сидела юбчонка.
— Бикерис, я спросила о семье Антефа.
— Не могу сказать, что хорошо, они с женой остались одни, но как-то существуют.
— А Бина?
— Девчонка пришлась по душе, да и ей понравилось. Она приходила в караван, спрашивала о тебе. В Харге трудно жить, воды почти не стало, а без воды как?
Незер вспомнила покрытые зеленью горы Сета и вздохнула.
— А ты сделала то, что хотела? — Бикерис не лез в душу, если бы не ответила, не обиделся.
Девушка кивнула:
— Да, я узнала главное.
— Останешься в Харге?
— Не знаю.
Она не осталась в Харге, но не потому, что не захотела…
Харга по-прежнему пустынна и наполовину занесена песком.
Незер не смогла заставить себя пройти по улице, где убила двух нападавших, пришлось обогнуть дом и подойти с другой стороны.
Навстречу ей, словно чувствуя приближение, выскочила Бина:
— Незер! Я знала, что ты придешь!
Голос тревожный, даже с оттенком ужаса.
— Что случилось?
Девочка прошептала:
— Антеф…
Незер метнулась в дом. Отец лежал на ложе, больше похожий на мертвого, чем на живого. Мать сидела рядом, держа его слабую руку.
— Что с отцом?
Серкета почти бессмысленно посмотрела на дочь.
Ответила Бина:
— Его избили разбойники. У нас даже по улице пройти страшно, нападают на любого, кто там появится.
Незер опустилась на колени рядом с ложем:
— Отец, это я, Незер. Что у тебя болит?
Он слабо улыбнулся:
— Незер… девочка моя… прости меня.
— Перестань сейчас об этом. Скажи, что и как болит.
Антефу, видно, отбили почки и легкие. Он мочился кровью и кашлял тоже.
— Что сказал лекарь?
— Незер, здесь нет лекаря.
— Кто из слуг дома?
— Только двое — старый Ярти и Пазир.
Ярти был стар и тогда, когда Незер еще жила дома, а Пазир хром и безнадежно туп. От этих двоих толку мало, но хоть что-то.
Незер распорядилась принести воды и развести огонь.
Пришлось вспомнить все, что когда-то слышала в храме. Незер досадовала: ну почему она не прислушивалась к распоряжениям Сети, почему не желала запоминать, какие травы или средства от чего помогают?!
Неожиданно оказалось, что не прислушивалась, но слышала, не запоминала, но помнила. Пусть не все, но хоть что-то, чтобы облегчить боль отца.
Бычий жир, смешанный с толчеными листьями акации, снимает боль и отеки. Маковый отвар ослабит даже сильную боль.
Она оторвала пару листьев из запущенного кустика алоэ и выдавила сок:
— Нужно выпить.
Заставила выпить и мать.
Но это не лечение, это лишь небольшая помощь.
Где же взять лекаря?
В кухне хозяйничала Бину. Девочка развела руками:
— Незер, это последние дрова, которые у нас есть. Завтра очаг разжечь не сможем.
Незер взяла плошку с кашей, которую смогла сварить Бину, махнула рукой:
— Завтра об этом и подумаем. Я покормлю отца, а ты позови Серкету и поешь сама.