– Я не представляю здесь Россию.
– Ты найдешь, кому передать мои слова. И в России, и в Китае. У нас будет что предложить… Китаю мы предложим электроэнергию, России – дешевые товары… производство уже есть, ты сам видишь. Через несколько лет мы окрепнем и уже сможем противостоять Халифату сами.
– Для чего я понадобился в Фергане?
– Скажем так… для последнего испытания.
– Испытания меня? Я слишком стар, чтобы проходить испытания.
– Нет, испытания моего плана. Плана того, что мы возьмем власть и распространим ее сначала до отрогов гор Гиндукуш и Эльбрус, а потом пойдем дальше. Скажи – почему, по-твоему, это может сорваться?
– Почему…
Ответ у меня был.
– Посмотри на тех людей, которые окружают тебя. Нет, не охрану – а пешехода, погонщика осла. Торговца на базаре, который торгует твоим героином.
…
– Проблема в том, что с тех пор, как вы поднимете мятеж, у вас будет очень мало общего со всеми теми, кто живет здесь. С большинством тех, кто живет здесь. Раньше были государства. У них были президенты, генеральные секретари, короли, амиры, баи, ханы… кого только не было. Считалось нормальным, что если два государства встали друг против друга – то, в общем-то, обычные люди берут оружие и идут убивать друг друга. Люди говорили слова: нация, страна, долг, честь, присяга, Родина, отвага…
…
– Теперь ничего этого нет. Есть ислам – и это единственное, что осталось у этих людей, больше ничего нет. Сначала, конечно, все получится. До тех пор, пока багдадские муллы не вынесут фетву, в которой вас объявят действующими не по воле Аллаха. Как только это произойдет, сотни и тысячи амиров со своими бандами двинутся на север, в нашу сторону, чтобы покарать отступников и восстановить правильную картину мира. А у вас не будет моральных авторитетов, чтобы поднять людей на сопротивление. Ну, хорошо, заплатим им. Создадим армию. Будет то, что я уже видел. Тут были армии. Солдаты, которые при столкновении с моджахедами стреляли поверх голов. Потому что моджахеды для солдат – были соплеменниками. А солдаты для моджахедов были отступниками и солдатами тирана. Так будет и тут.
Амир Ислам кивнул.
– Понимаю. Я и сам это видел.
– Вот это и будет. Конечно, можно что-то сделать с помощью пропаганды… а так нашим активом будут только усамиты.
– Моральный лидер будет. Поднимутся все.
– И кто же?
Амир Ислам ответил.
– Ничего не получится. Он предаст.
– Есть только один способ узнать.
– Какой же?
Амир Ислам смотрел на меня, и я не мог понять, что у него на уме.
– Слетать и посмотреть на месте.
– Слетать куда? Посмотреть на что?
– Увидишь. Я лечу с тобой.
Я улыбнулся.
– Слетать куда? Посмотреть на что?
– Посмотреть в глаза смерти. Мы полетим на твоем вертолете. Можешь взять охрану. Сколько надо. Можешь повесить беспилотник. Если тебе будет от этого проще жить.
…
– Если не знаешь, что делать, делай шаг вперед. Так говорят русские?
– Нет. Так говорил Морихей Уешиба, основатель современного карате. Он был японцем. И он был прав, верно?
Верно?
Я отошел в сторону, достал спутниковый.
– Первый вызывает Пегас, Первый вызывает Пегас.
– Первый, Пегас на связи.
– Белый Восход, повторяю – Белый Восход. Внимание на меня, подтвердите.
Если кто не знает… в свое время, не так уж давно, термином «Белый Восход» означался наблюдаемый ядерный взрыв. Недавно это было.
– Первый, вижу тебя… – я поднял два пальца, – вижу два, вижу два.
– О’кей, работай по мне. Особо важная цель. Контроль через меня. Контроль через меня.
– Первый, понял, контроль через тебя.
– Один беспилотник надо мной, еще один в резерве. Свободные «Ястребы» есть?
– Один над вами, уходит на дозаправку через три часа.
– Поднимай резерв. Все внимание на меня. Кодовое слово – «Неисполнимые обязательства». При получении работаешь всем, что есть.
– Вас понял.
– Работаешь всем, что есть, – повторил я, – опасная близость не имеет значения…
Летели мы на двух «Пустельгах». Амир Ислам указал точку в координатах ГЛОНАСС и переговорил с кем-то по сотовому. Сказал, что нас встретят.
Слово «беспилотник» вы знаете все. Ястреб – у нас этим словом обозначаются многофункциональные самолеты управления… их мало кто может себе позволить, кроме государства и самых богатых частных компаний… один борт стоит под десять миллионов франков. Делают их обычно на базе административных самолетов с большим радиусом действия, вместо кожаных салонов ставят кресла операторов, аппаратуру. Стандартный набор аппаратуры на таком самолете включает в себя как минимум одно место оператора БПЛА с двусторонним каналом связи, место оператора разведывательных систем, канал высокоскоростного защищенного Интернета через спутник, мощный радар, несколько видеокамер различного назначения для слежения и съемки, систему постановки помех, систему съема информации с сотовых вышек и каналов Интернета, вычислительные мощности, достаточные для управления операциями и хранения тысяч часов видео. Иногда такие самолеты могут сами запускать одноразовые разведывательные или ударные БПЛА. Задача таких самолетов – комплексная координация операций на земле, предоставление наземным группам информации в режиме реального времени, работа с БПЛА, первичный анализ информации и выдача первых рекомендаций на месте, минуя штаб. У меня таких самолетов было аж два – я не мог бы позволить себе и один из моих доходов от бизнеса. В ходе этой операции оба будут замкнуты на меня.
Если я не смогу разобраться с тем, что там меня ждет, – ударные беспилотники завершат эту работу.
Вместе со мной погибнут и те, кто охраняет меня, но я давно уже мыслю другими категориями. Смерть одного… двух… десятка… сотни человек – может быть, нужна и оправданна, вопрос – за что отдали жизни эти люди. Если бы мы в свое время, много десятилетий назад, нанесли ядерный удар по горным районам Афганистана, нас бы навсегда прокляли и заклеймили, но ни один гад, ни одна мразь не полезла бы больше проверять нас на крепость. Просто из страха. Мы потеряли в войне только прямыми потерями пять миллионов. Пять, б… миллионов. Это пять миллионов мужиков, которые никогда не придут домой, у которых никогда не родятся дети, которые никогда не продолжат свой род. Это пять миллионов баб и детей, которых вырезали, взорвали, расстреляли, угнали в рабство. Не задавайте вопрос: за что? Посмотрите в зеркало – и все поймете. За то, что у нас типично европейские лица. За то, что мы занимаем землю, которая приглянулась им. За то, что всю нефть сам Аллах Всевышний предназначил для мусульман, а мы смеем ее занимать для себя. И даже когда было понятно, что эта орущая, режущая, грабящая, убивающая, насилующая орда не остановится – ни на бывшей советской границе, ни на казахской границе, ни на российской границе, ни у Казани не остановится, ни у Самары, ни у Москвы, что им нужно все и им нужны все мы – даже тогда наше правительство долго колебалось. Применять ли орудие массового поражения или нет? Соответствует ли это общечеловеческим ценностям или нет. И это при том, что на Востоке уже шла осатанелая рубка без правил, и надо было просто вдарить всем, что у нас есть и оставить радиоактивные пепелища на тех местах, где жили и молились Аллаху эти халифатчики. И чтобы те, кто выживет, передали ужас своим детям, а дети, передали внукам, чтобы в нашу сторону не то чтобы идти с «даватом и джихадом» – а даже чтобы смотреть боялись. Конечно, и этого урока было бы им мало. Но лет на сто хватило бы.