Они оказались в круглой комнате без окон и дверей, откуда поднималась наверх еще одна железная лесенка. Эта лесенка была куда удобнее предыдущей – у нее были самые обычные ступени и даже перила. Здесь было уже не совсем темно, потому что сверху просачивался скудный свет.
Стены комнаты были оштукатурены, и на одной из них была нацарапана надпись:
«Казлова дура».
Следовательно, сюда, как говорится, ступала нога человека, причем не так давно.
– И куда мы теперь? – спросила Вера своего провожатого.
– Наверх, снова наверх! – ответил тот и начал подниматься по железной лестнице.
Вера последовала за ним – а что ей еще оставалось?
Человек с лицом, похожим на античную маску, вошел в большую комнату в конце коридора. Здесь находился котел, опутанный железными трубами, и здесь же была жилая комната оператора, здесь стояли и его стол, узкий диванчик, посудный шкаф и стеллаж с книгами.
Но ни самого оператора, ни женщины, которую он приютил, не было.
– Где же они? – проговорил мужчина, оглядывая комнату.
Ноздри его раздувались, как будто он к чему-то принюхивался.
Вопрос, который он задал, был риторическим, но Ирина приняла его на свой счет и ответила:
– Там, дальше по коридору, были еще комнаты. Нужно их осмотреть. Может быть, они в одной из них.
– Нет, не нужно, – отмахнулся мужчина, – Я чувствую… я чувствую, что они были тут и ушли куда-то именно отсюда…
Он действительно все еще ощущал связь с амулетом и его хозяйкой. Правда, связь эта становилась все слабее, но ее еще хватало, чтобы снова взять след.
Обойдя комнату по периметру, он остановился возле посудного шкафчика.
Здесь след дичи чувствовался сильнее всего.
Мужчина взялся за шкафчик, отодвинул его в сторону…
– Берегись! – крикнула у него за спиной Ирина.
Впрочем, он и сам почувствовал неотвратимое приближение опасности, колебания воздуха, вызванные падающим тяжелым предметом, и со звериной ловкостью успел откатиться в сторону.
Тем не менее упавший груз задел его.
Плечо пронзила острая боль, он даже вскрикнул.
Но тут же поднялся.
На полу лежала чугунная труба.
Еще одна ловушка, приготовленная здешним хозяином.
Если бы он не успел откатиться в сторону, труба раскроила бы его череп. И охота была бы закончена совсем не так, как планировалось.
Он встал на ноги, чтобы оценить ущерб.
Левая рука висела, как плеть. Должно быть, сильный ушиб, а может, и вывих.
Но за отодвинутым шкафом висел старый, выцветший плакат советских времен – последствия ядерного взрыва. Угол этого плаката отогнулся, за ним виднелась небольшая дверка.
– Они ушли через эту дверь! – уверенно проговорил мужчина. – Мы пойдем за ними!
– Но вы… но ты ранен! – удивленно возразила Ирина.
– Ерунда! – Лицо, похожее на античную маску, скривилось от боли. – Ерунда, я могу идти! Значит, мы пойдем, пойдем вперед, пока не догоним их!
Ипполит поднялся по железной лесенке, толкнул люк, пролез через него. Вера поднялась вслед за ним.
Теперь они были на самой обычной лестнице старого петербургского дома – на так называемой черной лестнице, по которой до революции поднимали в квартиры дрова и спускали помои.
С тех пор прошло без малого сто лет, но, как и прежде, на этой лестнице пахло помоями, кошками и кислыми щами.
Ипполит снова уверенно поднимался наверх, мимо закрытых обшарпанных дверей.
Вера пошла за ним – это уже вошло у нее в привычку. Впрочем, теперь это было легче, чем прежде.
Они поднялись на шестой этаж, но лестница здесь не закончилась. Она поднялась еще на два марша и уперлась в обитую железом дверь, на которой висел заржавленный навесной замок.
– А теперь куда? – протянула Вера, глядя на этот замок. – Дверь заперта. Или у вас есть ключ от нее?
– Можно сказать и так, – загадочно ответил Ипполит, и замок непостижимым образом оказался у него в руках.
– Да вы фокусник! – усмехнулась Вера.
Ипполит открыл дверь.
За ней оказался длинный чердак. Столбы и стропила, поддерживающие крышу, образовывали нечто вроде средневекового храма. Где-то наверху гулко ворковали голуби.
– Куда сейчас? – снова спросила Вера. – До сих пор мы все время поднимались, но теперь подниматься некуда!
– Есть куда! – уверенно возразил Ипполит. – Всегда можно пасть еще ниже или подняться еще выше! Но теперь начинается самая сложная часть пути…
– Начинается? – испуганно переспросила Вера. – Я-то думала, что она подходит к концу! Если то, что было до сих пор, – не самая сложная часть пути, мне даже страшно подумать, что нас ждет впереди!
– А вы не думайте! Вы просто идите за мной, след в след! Но только упаси вас боже ошибиться и отступить в сторону!
– Ну вот, опять – шаг влево, шаг вправо считается за побег… – проворчала Вера.
На этот раз Ипполит не удостоил ее ответом.
Он прошел через чердак до его противоположного конца и подошел к узкой деревянной лесенке, поднимавшейся к слуховому окну, закрытому глухим ставнем.
– Сейчас мы поднимемся по этой лесенке, – предупредил старик Веру, – и вот тут будьте очень осторожны, не делайте никаких резких движений, все только по моей команде! Вы поняли?
– Поняла, поняла… – снова проворчала Вера, которой уже порядком надоели все эти тайны и цирковые трюки.
Вслед за Ипполитом она поднялась к слуховому окну. Ипполит держал в руке две доски, которые он подобрал по пути через чердак. Взглянув на Веру, он осторожно открыл ставень, который вблизи был больше похож на квадратную крышку люка. Видно было, что крышка эта очень тяжелая, поднимая ее, Ипполит побагровел от напряжения. Приподняв крышку до половины, он подставил под нее одну доску, более толстую и короткую, и скомандовал:
– Пролезайте, быстро! И постарайтесь не задеть крышку!
Вера не стала задавать лишних вопросов. Она протиснулась в полуоткрытое окно и оказалась на пологой крыше. Над ней низко нависало сырое и серое петербургское небо, по сторонам раскинулось море городских крыш.
Вера сделала шаг в сторону, чтобы не мешать Ипполиту.
Он вслед за ней выбрался на крышу, повернулся лицом к окну и второй доской, которую все еще держал в руке, выбил ту доску, которая подпирала ставень.
Тут случилось нечто неожиданное: вместо того чтобы захлопнуться, закрыв слуховое окно, ставень открылся шире под действием незаметного противовеса, а на окно упала другая тяжелая крышка, усаженная ржавыми гвоздями.