– Но у нас в фирме достаточно честных, порядочных сотрудников, которые могли бы помочь мне с упаковкой и погрузкой коллекции, – проговорила Варя, которой вовсе не улыбалось таскать взад-вперед по лестнице сервизы, часы и картины.
– Нет, нет, деточка. Я не знаю этих людей и не могу пустить их к себе в квартиру, – категорически не согласилась Зоя Спиридоновна.
– Но ведь Сергея вы тоже сперва не знали, но впустили, – логично заметила Варя.
– Ну, Сергей был порядочным молодым человеком, – упрямо замотала головой Зоя Спиридоновна. – А я не могу рисковать, я одинокая пожилая женщина, мне надо быть осторожней. Вот и Денис тоже… – Зоя Спиридоновна кивнула в сторону фотографии молодого человека в смокинге, с нагловатой самоуверенной улыбкой на лице, стоящей среди прочих снимков на старом пузатом комоде. – Открыл кому-то дверь, а его по голове ударили, насмерть! – добавив в голос трагизма, проговорила Зоя Спиридоновна. – А ведь я преду-преждала, чтобы он был осторожнее в выборе знакомств.
– Какой ужас! – воскликнула Варя, глядя на фото самодовольного молодого человека. – Неу-жели его в собственной квартире убили? – проговорила Варя, но тут же опомнилась: – Ой, простите меня, это от шока.
– Ничего, – сдержанно проговорила Зоя Спиридоновна, и у Вари возникло впечатление, что бабушка с внуком не были чересчур близки. – Мальчик жил один после развода в хорошем доме с охраной, и вот вам пожалуйста, охрана эта! Дармоеды!
– Его обокрали, да? – с сочувствием спросила Варя.
– В том-то и дело. Видимо, хотели, но наткнулись на хозяина, Деня зачем-то среди бела дня домой с работы заехал, испугались, ударили по голове и сбежали. Бедный мальчик умер, – посетовала Зоя Спиридоновна, потом тяжело вздохнула и пожаловалась: – Совсем я что-то расстроилась. Надо что-нибудь принять.
И, встав из-за стола, отправилась к буфету. Там налила себе рюмочку какой-то настойки, лихо опрокинула ее в себя, потом еще одну, собралась было убрать бутылку, но передумала и выпила третью. Закусила чем-то из вазочки и вернулась за стол.
– Ну, вот. Кажется, отпустило, – поправляя декорированное воланом декольте, поделилась она. – Так вот, Варенька, договоримся так. Сегодня у нас среда. В пятницу приедете ко мне за коллекцией и привезете деньги. Безусловно, одна. – Тон ее не допускал никаких пререканий. – А сейчас я хотела показать вам еще кое-что.
Зоя Спиридоновна, как фокусник из шляпы, достала из декольте большой золотой портсигар, украшенный по центру монограммой.
– Очень элегантная вещь. И чистое золото, – гордо проговорила Зоя Спиридоновна, а Варя подумала, кто и почему был вынужден расстаться с этим предметом и удалось ли пережить этим людям блокадную зиму.
Видеть портсигар в толстых, унизанных кольцами руках Зои Спиридоновны ей было неприятно. Варя отчего-то вспомнила Даниила и его рассказ о родных, погибших в блокадном Ленинграде. Да и Варина семья многое пережила в те годы, и лишь чудом никто из них не умер.
– Ну что же вы, – снисходительно проговорила Зоя Спиридоновна, по-своему истолковав Варино молчание. – Взгляните.
Варя нехотя взяла портсигар в руки и раскрыла. Внутри была выгравирована дарственная надпись витиеватыми буквами: «Виктору на окончание университета от родных. Честь и служение. 1878 г.».
– Не правда ли, занимательная вещь, – самодовольно проговорила Зоя Спиридоновна. – Во сколько вы ее оцениваете, Варвара?
Варе пришлось напомнить себе, что она профессионал, что сама Зоя Спиридоновна ни в чем не виновата, не она скупала у голодающих людей эти ценности и что дети за отцов у нас не в ответе, после чего ей удалось совладать с собой.
– Зоя Спиридоновна, портсигар, безусловно, ценен, но не столько как произведение искусства, сколько в качестве ювелирного изделия, – проговорила она сдержанно. – С вашего позволения, я его сфотографирую, чтобы показать нашему руководству, но дело в том, что мы на торговле подобными предметами не специализируемся. Хотя, возможно, поскольку мы берем у вас коллекцию… – неопределенно закончила Варя, фотографируя портсигар и делая для себя кое-какие заметки.
Зоя Спиридоновна выглядела недовольной, но от возражений удержалась. Вероятно, от этого она так легко отпустила Варю, когда Даниил, подъехав к дому, позвонил ей.
– Так я жду вас в пятницу с деньгами, – строго напутствовала Варю в дверях Зоя Спиридоновна. – Со стоимостью портсигара мне бы хотелось определиться как можно быстрее. Я планирую круиз, хочу избавиться от бремени старых вещей, убежать от тягостных воспоминаний. Развеяться, – театрально-наигранно проговорила Зоя Спиридоновна. Была у нее такая черта.
– Ну, как, Варенька, чем занимала вас сегодня наследница мародеров? – мягким голосом, не скрывающим, однако, едкой иронии, спросил Даниил.
– Да так. Ничего особенного, – усаживаясь в машину, проговорила Варя. – Спросила, когда коллекцию заберем. Портсигар золотой показала. Но я не представляю, для чего он может нам понадобиться, если только кто-нибудь из наших сотрудников им заинтересуется. Такая вещь интересна скорее посетителям антикварных магазинов, ювелирам.
– А что за портсигар? Известно, кому он принадлежал? – не торопясь трогаться с места, спросил Даниил, внимательно глядя на Варю.
– Даниил, мне кажется, вас захватила какая-то антикварная мания, и вообще, у меня такое впечатление, что вас больше интересует портсигар, а не я, – пошутила Варя, с недоумением глядя на Даниила.
– Честно говоря, есть немного, – улыбнулся он, – но вы меня интересуете все же несравнимо больше.
Подобный ответ Варю вполне устроил, и она, смилостивившись над Даниилом, показала ему фото портсигара.
– «Виктору», – взволнованно проговорил Даниил. – Варя, вы сочтете меня сумасшедшим, но дело в том, что моего далекого предка тоже звали Виктором. Он был инженером, окончил Петербургский университет, не буду утверждать, что именно в тысяча восемьсот семьдесят восьмом году, но мне кажется, примерно в это время. Потом наша семья уехала в Париж, еще в начале революции, прапрадеду предложили неплохое место в одной из французских компаний, он был редким по тем временам специалистом по электричеству. Часть вещей осталась в их петербургской квартире, никто тогда не предполагал, что произойдет в России после семнадцатого года, надеялись, что все вскоре утрясется, уладится. Портсигар просто забыли. В квартире оставалась жить сестра моей прабабки, одинокая старая дева, и никто ни о чем не волновался. А когда наша семья вернулась уже в Советскую Россию, не знаю, что уж ударило в голову моим предкам, – тяжело вздыхая, покачал головой Даниил, – в любом случае они дорого заплатили за свое глупое сентиментальное решение. Не было уже ни квартиры, ни сестры, она умерла. Ни золотого портсигара.
– Как интересно, – завороженно вздохнула Варя. Даниил ей представлялся все более и более интересным человеком. Семья с корнями, историей, эмиграция в Париж, возвращение на Родину. Пропавшее наследство. Просто авантюрный роман какой-то.