В дверь заколотили.
– Я моюсь! – крикнула Мари.
– К тебе пришли, – послышалось из-за двери.
– Кто?
– Симпатичный молодой человек с идиотом, но без бесов.
– С кем? – опешила Марианна. – И без кого?
– Это я, Алекс! – Голос сменился на мужской. – Книгу принес «Идиот». А «Бесов» еще не дочитал.
Мари рассмеялась:
– Заходи, я через пять минут выйду. И свари, пожалуйста, кофе.
Услышав «хорошо», вернулась к мытью. Торопиться не стала. Алекса Елизавета займет.
Вышла Мари из ванной, когда наполнивший дом аромат кофе забрался под дверь.
Ее гости сидели за кухонным столом. Елизавета, забравшись с ногами на стул, обхватив колени, Алекс, сложив руки перед собой, как школьник. Они разговаривали.
– У вашего брата был очень острый ум…
– Как дамасская сталь! Он на математических олимпиадах первые места занимал. А головоломки как разгадывал… За считаные минуты.
– Еще он в медицине разбирался, насколько я помню.
– Да, нашим домашним лекарем был. Сам от горшка два вершка, а знает, как забинтовать, чем рану обработать. Я так хотела, чтоб он врачом стал. Хирургом – ведь у него были такие тонкие и быстрые пальцы… Я хотела, чтобы он спасал людей. – Елизавета тяжко вздохнула. – Но Николас всегда говорил мне – я уже спасаю их… молитвами…
– Таков был его выбор, – мягко заметил Александр.
– Но выбор неправильный! – Лиз стукнула кулаком по столу. Чашки зазвенели. Хорошо, что кофе по ним еще не был разлит. – Помолиться может любой, а человек, которому свыше дано так много талантов, не должен их зарывать в землю.
– Каждый вправе сам решать, кем ему стать. Он не обязан оправдывать чьи-то надежды.
На этом Марианна решила прервать их диалог, грозящий перерасти в горячий спор:
– Как чудесно пахнет кофе! – воскликнула она. – Давайте уже пить его, пока не остыл.
– Я бы лучше шампанского выпила, – заявила Елизавета. – У тебя бутылочки, случайно, не завалялось?
– Нет. Но есть вино, если хочешь.
– Нет, вино по утрам пьют только алкаши. А вот шампанское – аристократы.
– И дегенераты, – добавил Алекс со смешком. Он смотрел фильм «Бриллиантовая рука» и помнил крылатые фразы.
– Что ты сказал, я не поняла?
Александр замотал головой. Нет-нет, я молчал.
– А где тут у вас можно шампанского раздобыть? – не собиралась отказываться от своего желания примкнуть к аристократам Лиз.
– В деревне не купишь.
– Даже в таверне?
– Она не работает сейчас. Открывается в одиннадцать.
– Вот же дыра! – Елизавета сползла со стула и пошлепала в комнату.
– Так ты будешь завтракать? – крикнула ей вслед Марианна.
– Нет, пойду пройдусь. Встретимся в таверне в обед.
И скрылась в комнате.
– А ты? – спросила она у Алекса. – Я яичницу сделаю. Или кашу сварю.
– Нет, спасибо, я ел.
– Тогда я ограничусь бутербродом. Но сначала кофе.
Она разлила напиток по чашкам. Алекс пил не сладкий, а вот себе она бросила кусок сахара.
– Как обстановка? – спросила она у приятеля.
– На западном фронте без перемен.
– Хорошо, что я читала Ремарка и знаю, что так одно из его произведений называется, а то бы ты меня поставил в тупик своим ответом. – Она помешала сахар, а ложечку оставила в чашке, дурная привычка, от которой ее не смогла отучить мать. Придерживая ее большим пальцем, Мари начала пить кофе. – И почему ты, Алекс, такой сложный?
– А ты простая?
– Да, – подумав, ответила Мари.
– Очень смешно.
– Нет, я правда так считаю…
– Просто ты себе самой понятна. Поэтому тебе так и кажется.
Тут из комнаты показалась Елизавета. Сегодня она нарядилась в другое платье, не пестрое, а черное, но подобного, маечного, типа. Причем, как и вчерашнее, на размер меньше нужного. Если не на два. «Интересно, она специально такие покупает, чтобы их больше в котомку убралось», – подумала Марианна. Коко Шанель пропагандировала маленькие черные платья, но, увидев то, что на себя натянула Лиз, упала бы в обморок.
– Я побежала, – выпалила гостья, закидывая за спину котомку.
– Куда так спешишь? – удивилась Мари. Еще пять минут назад Лиз никуда не собиралась.
– К Нику! Ему грозит опасность… Мне только сейчас это пришло в голову. Сон – предвестник беды.
И, сунув ноги в свои ультрамодные кеды, поковыляла к двери, на ходу втискивая пятки.
Когда Лизавета удалилась, Алекс спросил:
– Ты видела ее документы?
– Что?
– Ты расслышала.
– Нет, а что?
– Если забыть о том, что пускать в дом незнакомцев – непростительная беспечность, а тем более оставлять их на ночь…
– Я и не пускаю! Хотя брать у меня, по сути, нечего… – Но тут же замолчала. Брать было чего. Вор всегда найдет, что вынести: планшет, телефон, цепочку, сережки, мамины антикварные вещицы, они пусть и не дороги, но чего-то стоят, а убийца может еще и жизнь забрать.
– Мы забыли об этом, – проговорил Алекс. – Я о другом… Как ты можешь безоглядно верить человеку, которого знаешь… сколько ты там Лиз знаешь?
– Чуть меньше суток.
– Вот именно.
– То есть до того, как оставить сестру Николаса на ночлег, я должна была взять в залог паспорт? Как в некоторых гостиницах делают?
Алекс застонал.
– Да почему ты думаешь, что она сестра Николаса? – прорычал он после.
– Она так сказала.
– Ну!
– Нет, подожди! Она что, по-твоему, это придумала?
– Запросто.
– Зачем?
– Я не знаю. Причин может быть несколько. Первая, втереться к тебе в доверие, чтобы… Ну, не знаю, как-то на тебе нажиться. Или просто обчистить, ты посмотри, ничего не пропало?
– Хватит говорить глупости! Она – сестра Николаса.
– До-ку-мен-ты про-ве-ря-ла? – по слогам повторил он звучавший выше вопрос, заговорив с Марианной как с идиоткой.
– Да она о нем знает такое, что неведомо посторонним!
– Что он в математических олимпиадах побеждал?
– Не только… – Она собралась упомянуть про кислую карамель, к которой Николас питал слабость, и про другое, но вместо этого спросила: – Она кажется тебе подозрительной?