– А вызвать «Скорую», хотя бы анонимно? Или ввести ему обратно часть крови – у вас же она была тут же, в пакете, и шприц был!
Женщина только глаза опустила. Не виновато, нет, а так, будто хотела спрятать от собеседника их выражение.
– Антонина Антоновна?
Она молчала.
– Вы понимаете, что вы этого человека убили?
– Я не хотела. Я думала, что он в себя придет, как все.
– Но вы же поняли, что крови выкачали больше обычного! Вы же сами сказали!
– Я не… Я не знаю, что я поняла. Сыночку худо было, я торопилась ему вливание сделать!
…Ее мир «заточен» под сыночка. Остальное – чужая жизнь, как и чужая смерть, – не входит в сферу ее восприятия, вот в чем фокус!
– Он тоже чьим-то сыном был, Антонина Антоновна!
Она не ответила, вновь скрыв выражение своих глаз от детектива. Или скорее отсутствие всякого выражения в них.
– Неделю назад умер человек, от потери крови. Похоже на ваш метод: укол в вену. Только на него напали, когда он сидел в машине. Ваша работа?
– В машине? Нет, вы что, как в машине разместиться-то? Мы всегда действовали так: Никита сзади человека обхватывал, а я маску ко рту… Нет, тот, из машины, умер не по нашей вине! Нам лишнего не надо, не добавляйте мне грехов, и так хватает!
Кис, собственно, добавлять грехов и не собирался. Он не сомневался, что Костин случай не их рук дело! Так спросил уж, для пущей уверенности, чтобы точку поставить в этом вопросе – жирную, надежную точку.
– Ваш сын умственно нормален? Не сочтите за обиду, – сделал он упреждающий жест, – я просто не в курсе! Болезнь у него редкая, информации по ней маловато.
– Он очень умный мальчик!
– Позовите его.
– Зачем?!
– Антонина Антоновна, с точки зрения закона вы преступница. И сын ваш тоже. Так что я не советую вам качать права. Позовите мальчика.
Она окинула его взглядом, настороженным и изучающим, и Алексею показалось, что женщина прикидывает, удастся ли ей воткнуть ему иглу в вену и выкачать столько крови, чтобы он умер на ее кухне… И больше не мешал им с сыном жить!
Конечно, с детективом им не справиться, даже вдвоем, но… Надо быть начеку, мало ли.
– Никита! – крикнула она. – Иди сюда!
Через минуту на кухню вошел невероятно худой, очень бледный подросток. Лицо его было покрыто коричневыми пигментными пятнами, которые Кис принял чуть раньше за клочки шерсти, увидев его мельком в плохо освещенном проеме двери.
– Садись, Никита, – указал детектив на свободный табурет. – Скажи, сколько тебе лет?
Мальчик с любопытством разглядывал детектива, как диковинную бабочку, нечаянно залетевшую в окно.
– Семнадцать.
«А на вид ему больше четырнадцати не дашь», – подумал Алексей.
– У тебя компьютер есть?
– Есть.
– А Интернет?
– Да.
– И как ты его используешь? Куда ходишь, что смотришь, в чем участвуешь?
– Играю.
Никита не дичился, отвечал спокойно, без всякой робости, которую можно было бы предположить у вынужденно нелюдимого подростка. Кис вдруг вспомнил прочитанное: где-то в Полинезии, на острове, куда не ступала нога человека, обнаружили новое животное, и исследователи без всяких проблем взяли его на руки – зверек был непуганый, отчего и не боялся. Так и Никита, видимо: он мало сталкивался с людьми, а тем более у себя дома.
– Да? – заинтересовался детектив, который еще со времен Вани, предыдущего своего ассистента, помнил несколько популярных «игрушек», в силу чего полагал, что способен поддержать разговор. – И в какие игры?
Однако Никита выдал в ответ названия, о которых детектив никогда не слышал. Упс, придется сменить тему.
– Ты школу закончил?
– Экстерном, да, еще год назад. У меня по всем предметами четверки и пятерки, но только что мне с ними делать? Я же не могу пойти в институт… Я не выношу солнечного света. А солнце, оно бывает даже зимой.
Кис вдруг заметил, какие красивые у Никиты глаза. Светло-светло-карие, золотистые.
– А что ты думаешь о своей будущей профессии? Выбрал что-нибудь?
– Да, программирование. Я уже начал разрабатывать такую игру, которой до сих пор не было! Это совершенно новая платформа, которая позволит ввести новые опции, как на уровне графики, так и на уровне интерфейса!
Алексей в «платформах» и «интерфейсах» не был силен, отчего вновь сменил тему.
– Никита, а ты просматриваешь новости в Интернете? Статьи, видики и всякую прочую информацию?
– Не особо.
– Неинтересно?
– Что ему делать среди тех, кто его никогда не поймет?! – вскинулась Антонина Антоновна.
– Для чтения новостей чье-либо понимание не требуется, – сухо пресек ее Кис. – Ваш сын живет в конкретной стране, у которой каждый день есть конкретные новости, будь то политика, культура, сплетни или…
– А что Никите с того?! Он никуда не может выйти, он заклятый, не может ни на свет появиться, ни в Интернете этом вашем! Никита пытался общаться – так все фотографию требуют! Прислать не свою – зачем ему это нужно? А свою послать – так все шарахнутся! – Она с болезненной нежностью посмотрела на своего ребенка.
Антонина Антоновна уже все решила за своего сына. Все, все! И какую фотографию посылать, и как знакомиться… Точнее, как сыну не познакомиться… ни с кем! Ревность матери? Которая ни за что не отпустит болезное чадушко, предмет ее каждодневной опеки, смысл ее существования! – в чужие руки?
– Мама, ну зачем ты так говоришь! – возразил Никита. – При играх есть форумы, я там со многими людьми общаюсь, и им дела нет до моей фотографии!
– Кроме того, Интернет – это кладезь информации, Антонина Антоновна, – добавил Алексей. – Например, там можно было бы найти и сведения о болезни вашего сына….
– Нет. Я искал. В рунете ничего нет. А иностранными языками я не владею… – застенчиво проговорил Никита.
– Существуют переводчики он-лайн, ты в курсе?
– Ох, вы когда-нибудь пробовали ими пользоваться? Такая абракадабра выходит! – Никита засмеялся.
– Я не пробовал, Никита, нужды не возникало. Но, может, следовало бы прорваться через «абракадабру»? Ведь нападать на людей, выкачивать у них кровь – это не лучшее реше…
– Прекратите! Немедленно прекратите! – истерично закричала его мать. – Он и так на себя руки пытался наложить, уже четыре раза! Вы что его совестите?! Он опять ночью себе вены перережет!!!
– Выйдите отсюда, Антонина Антоновна. Уйдите! Мне нужно с вашим сыном поговорить наедине.