Полицейский вздохнул и, посмотрев на дом Дейдры, мысленно пробежался по их отношениям, пытаясь понять, что это. Неужели лишь попытка убежать от пустоты?

Томас не знал. Не мог сказать точно. Он словно окаменел и одновременно отчаянно хотел действовать. Как будто все в его жизни должно было решиться в ближайшие четверть часа.

Он понял, почему ему сейчас так хочется увидеть Дейдру: чтобы подтолкнуть ее вперед – ради них двоих. Чего он не знал – что именно подталкивало его к этому. Неужели ее явное нежелание погрузиться в его мир глубже, чем это было до сих пор? Или же та связь, которую он ощущал и которая соединяла в себе ощущение принадлежности и возвращения домой, чего он после смерти Хелен ни с кем не испытывал?

Линли вырос, зная, что многим обязан более чем двум с половиной столетиям семейной истории в огромном поместье в Корнуолле. Он рос, зная, что, как старший сын, обязан произвести на свет наследника, который унаследует эту землю, чтобы затем передать ее своему ребенку. Однако пока он сумел прожить годы, уклоняясь от своего долга. Но ведь есть предел тому, сколько еще можно тянуть! Его рождение, его положение требовали от него поступить так, как поступали многие поколения его предков. Инспектор спросил себя, насколько осознание этого влияло на его поведение. Ответа у него не было – равно как и ответа на вопрос, что он сейчас делает в Белсайз-парке. Зачем изводить себя такими вопросами, вместо того чтобы поступить так, как на его месте поступил бы любой мужчина – броситься к ее дому, барабанить кулаками в дверь, а когда она откроет ему, не раздумывая сгрести в охапку и отнести в постель? Или взять ее прямо на раскладушке, кисло подумал Томас. Это она хитро придумала – не иметь в доме кровати.

Если честно, он ненавидел себя за такие мысли. Это все разговор с Рори, подумал Линли. Выражение ее лица, когда до нее начало доходить, кем на самом деле была женщина, которую она любила. И его собственная усталость. Пора домой, сказал себе инспектор.

На худой конец, выспаться ему точно не помешает. Но ему не хотелось спать. Ему хотелось увидеть Дейдру. Пусть он сам был не в состоянии объяснить, зачем ему это нужно, он все равно хотел ее видеть.

Томас вышел из автомобиля и преодолел несколько ступенек до передней двери Трейхир, все это время твердя себе, что еще не поздно вернуться в машину и покатить в Белгравию, отомкнуть собственную дверь, просмотреть почту, поесть или лечь в постель на голодный желудок, потому что сегодня он еще не ужинал. Даже нажимая на кнопку звонка, Линли продолжал спрашивать себя о том, правильно ли поступает. Но стоило ему услышать голос хозяйки – простое «Да? Кто это?» – как все вопросы отпали сами собой.

– Я пообещал Рори Стэтем, что проверю, как там Арло. Он у тебя? – спросил неожиданный гость.

– Да. Не хочешь взглянуть на него? Или с тебя будет достаточно поговорить с ним?

– Лучше взгляну.

Дейдра впустила инспектора. Когда он вошел, она уже открыла дверь комнаты и встала в дверном проеме. Арло возник у ее ног, счастливо виляя хвостом. Из-за спин обоих падал из гостиной свет торшера. Абажура на нем не было, и их тени на стенах были резкими, а сами стены пребывали в процессе покраски. В руках у Трейхир был малярный валик, с которого на расстеленные по полу старые газеты капала серая краска.

Одета она была в старый – явно с чужого плеча – рабочий комбинезон, на левом нагрудном кармане которого красовалась нашивка с фамилией «Джексон». Комбинезон был весь в краске, отчего на ум при виде него тотчас же приходили творения Поллока [18] . Арло тоже успел изрядно измазаться: собачью морду украшали серые пятна, и судя по изменившемуся окрасу левой передней лапы, та уже побывала в банке с краской.

– Он хотел мне помочь, – пояснила Дейдра, перехватив направление взгляда своего друга. – Пришлось провести воспитательную беседу. После нее он не выходил из кухни. А теперь, Арло, – добавила она, обращаясь к псу, – поздоровайся с инспектором Линли и марш в постель!

Томас погладил пса по голове, и тот покорно затрусил в кухню, где его ждало сложенное в несколько раз одеяло. Правда, Дейдра положила его так, чтобы собака постоянно была в поле зрения. Линли огляделся по сторонам. Стены были заново оштукатурены. Зная эту женщину, он предположил, что штукатурила их она сама. Кроме того, Дейдра починила и зачистила наждаком все деревянные детали, и сейчас, пока полным ходом шла покраска стен, их оберегала защитная пленка. Инспектор также заметил, что Трейхир убрала кирпичи послевоенной поры, закрывавшие старый викторианский камин. Правда, тому не помешала бы новая декоративная плитка. Однако Линли не сомневался: такая женщина, как Дейдра, доведет все до конца, в том числе и сотворит чудеса с жутким сиреневого цвета полом, который сейчас был застелен старыми газетами.

– Смотрю, дело движется, – сказал он.

– Как тебе цвет? – спросила ветеринар.

– На стенах – нравится. В твоих волосах – нет.

– О боже, я измазала волосы?!

– И щеку. И даже умудрилась выпачкать подбородок.

– Никогда не умела обращаться с краской, – вздохнула Дейдра.

– Наоборот. Ты орудуешь кистью как… заправский маляр. Хотя, если честно, я не ожидал застать тебя за работой в такой час. Ты хотя бы знаешь, сколько сейчас времени?

– Похоже, я пропустила ужин. А ты?

– Я тоже.

Женщина положила валик и осторожно переместила лоток с краской на верхнюю ступеньку стремянки.

– Наверное, проголодался? – спросила она у Линли. – Можно порыться в холодильнике. Хотя никаких изысков там наверняка не будет. Хотелось бы придумать из остатков что-нибудь вкусненькое, но, боюсь, я не большая мастерица по этой части.

– Не буду спрашивать, по какой части ты мастерица, – пошутил Томас. – Дай взглянуть, что там у тебя есть, а ты пока… надеюсь, ты не собираешься садиться за стол в комбинезоне?

– Совершенно верно, – сказала Дейдра, – вот только…

Полицейский остановился. Он уже направился было в кухню, однако повернулся и посмотрел на Трейхир. Ее очки тоже были в крошечных капельках краски, как, впрочем, и ступни, которые – ну кто бы мог подумать? – были босыми. Он вопросительно выгнул бровь.

– Что вот только?

– У меня под ним ничего нет, – призналась Дейдра. – Впрочем, нет, есть трусы и спортивный лифчик. Но больше ничего. Я могла бы надеть джинсы с футболкой или джемпером. Но, если честно, это лишняя морока. Если только ты не помираешь с голоду. В таком случае, я прекрасно тебя понимаю.

– У тебя есть для меня иное предложение, нежели порыться в холодильнике? – уточнил Линли.

– Вот именно. Итак, посмотрим, насколько же ты голоден.

Октябрь, 20-е

Шафтсбери, Дорсет