– И ни следа созданных заклятий, понимаете? – негромко говорили в коридорах. – Только обычные рассеянные отпечатки колдовских возмущений в Сумраке. Я никогда не видел ничего подобного. Колдовство вообще-то было? Или его не было? С ума можно сойти.
– Если это кто-то не местный? – испуганно прикрывая рукой рот, спросила Айсель.
– В смысле?
– В смысле… не с нашей планеты?
И никто не возразил ей. Дозорные лишь молча смотрели друг на друга.
В диспетчерской громко, стряхивая с собравшихся Иных сонное оцепенение, затрезвонил телефон. Дежурный на пульте, сменивший «юнгу» Олега, снял трубку:
– Оператор слушает.
Изменился в лице, схватил карандаш.
– Сигнал принят, ждите группу.
Повернул к себе серебристую полусферу микрофона, щелчком включил динамики:
– Внимание, дежурная опергруппа. Нападение на работников Ночного Дозора при исполнении. В атаке участвовал сотрудник нашего Дозора Андрей Яровой! Кутузовский проспект, район Поклонной горы. Оперативная группа, на выезд!
19:00.
– По-моему, она умирает, – сказал Леонид.
Тамара едва дышала. Черты лица заострились, кожа стала белей бумаги; рука бессильно свесилась с сиденья.
– Это из-за нас? – угрюмо спросил Андрей.
– О нет. Скорее действует заклятие ее мужа.
– Ты можешь его снять?
– Боюсь, нужно слишком много времени.
Автобус сделал поворот с Минского шоссе на Рублевское, затем свернул налево, в сторону Сетуни. За окном давно не было видно высоких новых домов. Мимо тянулись скромные деревянные постройки, сельские дома с коптящими низкое небо печными трубами; тут и там мелькали темно-зеленые островки хвойного леса, упрямо сопротивлявшегося наступлению города. Под колесами все больше попадалось ям и ухабов, автобус то и дело подбрасывало, как санки на горках, но водитель не сбавлял хода.
– Он где-то совсем близко, – сообщила Варя, – очень хорошо слышу его голос.
– Что он говорит?
– Он… по-моему, бредит. Трудно разобрать. Зовет жену по имени… Ему недолго осталось.
– Смотри по сторонам, – бросил Андрей Леониду, – вряд ли его держат в обычном доме. Слишком легко найти, к тому же мало места для всей честной компании, что с ним сидит.
– Не представляю, что искать, – вытер пот со лба Темный маг.
– Там должен быть глубокий подвал. Бомбоубежище, склад или какой-нибудь завод… Уже восьмой час. Боюсь, мы не успеваем. Одна надежда на то, что Инквизиция не начнет ровно в девять вечера применять свои санкции.
19:26.
– Надеюсь, Инквизиция ровно в девять вечера не начнет выворачивать наши мозги наизнанку, – сказал Анатолий Матвеев, – можно же их как-то уболтать, потянуть время.
– Напрасно надеешься, – нехорошо сощурил глаза Семен, – у Инквизиции огромная власть и неограниченный доступ к энергии обоих Дозоров. И она очень не любит, когда ее требования не исполняются буквально. По сути, они уже свершили свой суд и теперь ждут только сигнала к началу. Если в деле не появятся какие-то новые важные обстоятельства – нас ждет удар, какого мы давно не получали.
Он посмотрел на большую мерцающую карту города на стене. На крайнем западе, в районе Сетуни, тревожно мигал алый огонек. Крыницкий поймал взгляд Семена.
– Если Андрей с ними, значит, все хорошо, – сверкнул пенсне Адам Францевич, – позвольте ему довести начатое до конца.
– Боюсь, ребята не простят ему нападения на своих, – покачал головой Семен, – к тому же с ним вместе Темные нарушители. В любом случае у нас есть сейчас дела поважней.
Крыницкий поднялся, торопливо пошел к выходу.
– Куда же вы, Адам Францевич?
– В Сетунь, – бросил старик на ходу, – за новыми важными обстоятельствами.
19:33.
– Где-то здесь.
Дождь кончился. Автобус остановился посреди вязкой глиняной лужи, в которую превратилась проселочная дорога. С одной стороны шелестел листвой лес, с другой на заросшей травой поляне темнело приземистое бетонное сооружение за проржавевшим металлическим забором-сеткой. Выбитые окна напоминали пустые глазницы черепа.
– Мы не одни, – неестественно ровным голосом сказал Леонид.
Сзади на дороге показались огни автомобилей. Они быстро приближались.
– Это ваши, – обреченно проговорил Темный маг.
– А вот и ваши, – сказал Андрей.
Над головой с рокотом пронеслись два огромных черных, как антрацит, вертолета. Они сделали низкий круг над лесом и зависли над автобусом, выискивая удобное место для посадки.
– Сейчас здесь начнется стотысячный эпизод древней войны, – голос Леонида дрожал, – похоже, все было зря, враг мой.
– Если только мы не поторопимся. – Андрей схватил Леонида под локоть и повлек к выходу. – Водитель, откройте дверь!
В нарастающем рокоте моторов две тени метнулись через поляну к покосившейся бетонной коробке.
19:40.
Они осторожно шли через высокую, по пояс, влажную после дождя траву – четыре закутанные в тень фигуры. Идущий первым огромный наголо бритый детина, с ног до головы в коже, ударом ноги сшиб в заросли полыни покосившуюся секцию заборчика. Тускло мерцающим жезлом провел влево-вправо по заваленному хламом двору – словно стволом карабина.
– Ламия, они были здесь, – глухо сказал он, – но сейчас ушли куда-то вниз. Нужно искать под землей.
Темная волшебница шагнула во дворик, брезгливо огляделась.
– Ты прав, Ктесифон, – процедила она, – отправишься следом за ними. Задержи их как можно дольше. Все, что нам нужно, – это часа два-три. За это время Инквизиция успеет вывернуть всех Высших Светлых наизнанку. Остальное не важно.
– Но если там действительно Монк и остальные? – спросил кто-то из ее спутников.
– Конечно, он там, и он еще жив, – усмехнулась Ламия, – я слышала все, что слышала наша Варька, и знаю – Монк там. Может быть, даже Светлые тут ни при чем. Но мне кажется, Монк может потерпеть еще немного. Как вы считаете?
Ее спутники согласно закивали, хотя они тоже слышали слова Варвары о том, что Монк вот-вот умрет.
– Вот и славно. Идемте обратно на дорогу, нам предстоит заговаривать зубы Светлому патрулю.
Ктесифон уже пробрался в здание; он нашел развороченный канализационный люк и без долгих раздумий спустился вниз по вмонтированным в кирпичную стену скобам. В призрачном сиянии, исходящем от жезла, он видел – на скобах кое-где густо наросла зеленая плесень, однако посередине скобы блестели, истертые руками и ногами. В последнее время здесь часто спускались и поднимались.