Крик умер у Измайлова на устах.

– Ренат Ильясович, – ласково сказал один из людей, – а мы вас давно тут дожидаемся. Входите, присаживайтесь.

Потрясенный до глубины души Измайлов попытался вспомнить, кому он мог перейти дорогу. ЦРУ? Моссад? Но он за свою долгую карьеру в КГБ никогда не был в боевых ситуациях и вообще не являлся серьезной фигурой, которую кто-то захотел бы устранить вот таким наглым способом. Бежать? Позвать на помощь? Ренат Ильясович только скосил глаза в сторону двери, ведущей на лестничную клетку, как один из гостей покачал головой:

– Не стоит. Мы не причиним вам вреда.

И Измайлов вошел на кухню в чем был – в измятой белой майке без рукавов, в широких трусах со слониками, всклокоченный со сна. Опустился на холодную табуретку.

«Это же сон, – подумал он с облегчением. – Я слишком много работал в последнее время, вот мне и снится всякая дребедень…»

– Нет, не сон, – сказал один из гостей, – да вы не волнуйтесь так, дорогой Ренат Ильясович. Нашенские мы, советские. Несколько вопросов – и мы уйдем.

Гостей было двое. Один расположился за столом, перед ним уже стояла исходящая паром чашка крепкого чаю; второй, помоложе, замер у окна, скрестив на груди руки. Следит за обстановкой у подъезда, с ужасом подумал подполковник.

– Не желаете ли чайку со мной испить? – радушно предложил гость за столом. Ренат Ильясович только открыл рот, чтобы ответить, а перед ним уже стояла полная до краев горячим чаем кружка – его любимая, бабушкина, с золотым ободком.

И в этот момент старый сотрудник органов вдруг успокоился. Это же не люди, осознал он со всей отчетливостью. Это ангелы. Да-да, ангелы, если присмотреться – от них и сияние исходит. Он чуть не рассмеялся в голос от облегчения. А гость его отхлебнул чайку и кивнул ласково, вроде как бы: все правильно, дорогой вы наш.

– Чем могу служить, товарищи? – спросил Ильясов, безуспешно пытаясь прикрыть локтями худые волосатые бедра.

– А расскажите нам, пожалуйста, о поездке в Болгарию.

– С Никитой Сергеевичем?

– Ну да, ну да. Постарайтесь ничего не упустить. Это очень важно для безопасности нашей страны.

Ренат Ильясович поверил сразу же и принялся рассказывать, глядя не на гостя, а на крутящиеся бобины небольшого переносного магнитофона, включенного пришельцем. Как сотрудник аппарата Комитета Госбезопасности он занимался вопросами организации поездок в страны соцлагеря и часто лично принимал участие в качестве члена делегации с неопределенным статусом. В мае Хрущев вылетел в Болгарию по приглашению местных товарищей, посетил ряд объектов, побывал на побережье Черного моря… обычная поездка, каких много. На море товарищу Хрущеву кто-то из делегации указал в сторону Турции и сообщил, что там теперь расположены американские ракеты, способные нанести удар по территории СССР и даже по самой Москве. Этот эпизод чрезвычайно заинтересовал гостей Измайлова, они попросили вернуться к нему и описать все в подробностях.

– Еще в 1961 году, – обрадованный, что может помочь, заторопился подполковник, – американцы разместили в Турции ракеты «Юпитер». У нас была об этом информация из источников в Стамбуле, и мы не раз докладывали о ней «наверх». Однако товарищ Хрущев именно тогда, в Болгарии, почему-то очень возбудился от этих ракет, он был буквально взбешен. Он только и говорил об этих ракетах, словно им овладела навязчивая идея. Когда делегация вернулась в Москву, Хрущев собрал у себя партийную верхушку, в том числе Микояна, Громыко и министра обороны Малиновского, и предложил разместить на Кубе наши ракеты с ядерными боеголовками. Микоян горячо возражал, но Никита Сергеич его уломал – он умеет.

– Ренат Ильясович, вспомните, пожалуйста, имена всех участников делегации, их должности и функции, – попросил гость.

Измайлов хотел возразить, что он не может помнить таких подробностей, но с удивлением понял, что все имена и должности быстро всплыли в памяти: ведь он держал в руках список пассажиров рейса Москва – София и лично его визировал. Теперь все эти более чем пятьдесят товарищей отчего-то буквально срывались один за одним с его языка! Иначе нежели чудом все это нельзя было называть – но разве с ангелами может быть иначе?! Ренат Ильясович выложил все, что знал, и выжатый словно лимонная долька отправился в кровать. Он уснул, едва голова коснулась подушки, и крепко спал до самого рассвета. На следующее утро он помнил только смутные обрывки какого-то сна об ангелах, допросах и горячем чае на кухне, но к обеду они вылетели из его головы, как сухие листья, гонимые ветром.

А старший из его гостей, отправив хозяина спать, ничтоже сумняшеся завладел телефоном в коридоре. Нисколько не боясь перебудить всех в квартире, набрал четыре тройки и взволнованно сказал:

– Оператор? Дайте Крыницкого, срочно… Адам Францевич, информация подтвердилась. В составе делегации был чужой.

ХХ

Окрестности Гаваны,

раннее утро 27 октября 1962 года

Андрей споткнулся о выступающий из земли корень – и с проклятиями покатился в заросли. Под весом его тела высокие стебли тростника с хрустом валились в стороны.

Замечательно, подумал он, выплевывая пыль. Если кто-то будет идти по следу – сразу заметит этот бурелом.

– Андрей, ты жив? – Из темноты протянулась рука Вари, вцепилась в его куртку. – Господи, я ничего не вижу.

– Сюда. Здесь я.

Девушка прижалась к нему, дрожа всем телом. Яровой бросил взгляд назад – далеко внизу мерцали редкие огни города на берегу моря. Едва слышно шумел прибой. Они с Варей шли уже несколько часов и наконец находились на безопасном, как он полагал, расстоянии от кубинской столицы. Варя то и дело опускалась без сил на дорогу, и Андрею приходилось поддерживать ее, вливая в девушку понемногу из тех жалких запасов энергии, что оставались у него самого. Они не спали уже двое суток, и сутки эти были наполнены стрессом, беготней и перелетами на большие расстояния.

– Я больше не могу, – прошептала Варя.

– Поспим немного и пойдем дальше, – сипло ответил Яровой.

В темноте был слышен только стрекот цикад.

– Андрей, – тихо сказала девушка, – что там было? В гостинице?

Она, конечно, уже прочла в его мыслях, что случилось нечто ужасное и старшие маги погибли, но происходящее никак не укладывалось в ее голове. Тропический остров в океане… поющие люди в барах… разговоры о купальниках и любовные интрижки – и вот…

Андрей, уже почти задремавший, с трудом подобрал слова:

– В гостинице… это были не люди и не Иные, Варя. Это была она… третья сила.

– Кто?

– Понятия не имею. Черт, жаль, никак нельзя сообщить в Москву.

И почти сразу Андрей провалился в черный, беспокойный сон. В этом сне они с Варей снова бежали и бежали вдоль бесконечных ночных улиц, и за каждым углом их поджидали неясные безликие силуэты; они наваливались на Ярового толпой, и руки их были в крови до локтей.