– Если кому интересно, у нас на первом этаже работает буфет. Цены – умеренные.
– А у меня совсем денег нет, – признался Юрик, поднимаясь с пола.
– Мы не за деньги торгуем, а за доброту. Это люди придумали деньги, нам от них никакого прока нет.
– Как это – «за доброту»? – не понял Юрик.
– Ну ты, например, по доброте отдаёшь нам в буфет что-нибудь хорошее, а мы тебя за это кормим, – пояснила мышь, перебирая лапками Юриковы вещи.
Она любовно погладила бутылочку с пробочкой, заглянула в напёрсток, потрогала стальное пёрышко, булавки и уставилась на половинку бритвы.
– Опасная вещь. Не думаю, что тебе стоит даже брать её в лапы. Ты ведь ещё не взрослый жук? – спросила она как-то неуверенно.
– Я ещё не взрослый мальчик. Меня Юриком зовут.
– Юриком? Странно! Не знаю такой породы жуков. Ты точно помнишь, что тебя называют именно так?
– Точно, точно, не сомневайтесь.
Мышь пожала плечами и проворчала что-то неодобрительное себе под нос. Потом она ещё раз внимательно осмотрела все вещи. Пощупала тряпочки и кусочек полиэтиленовой плёнки, потрогала лапкой бритву, чтобы проверить её остроту, и немедленно обрезалась.
– Ужас какой! Это же опасно! – закричала мышь, тряся лапой. – Ты это нарочно, чтоб не отдавать по-доброму! Раз ты так, то тогда я возьму одну вот эту!
Она быстро схватила булавку с круглой голубой головкой и направилась к двери.
– Можешь зайти как-нибудь в буфет, – бросила мышь, не оборачиваясь.
Юрик вздохнул. Ему было немного жаль булавки. Хорошо, что у него есть ещё одна.
«Пойду погуляю, может, найду себе пёрышко для перины или что-нибудь на ужин», – подумал он.
Захватив с собой оставшуюся булавку, он собрался выйти из комнаты, но на пороге столкнулся с жуком.
– Как дела? – доброжелательно спросил жук. – Стоял ещё раз в углу?
Юрик сконфузился:
– Нет, знаете ли, как-то не успел.
Жук нахмурился.
– Очень, очень плохо, молодой лягушонок! Иди-ка в угол. – И он немедленно развернул Юрика лицом к стене и затолкал в ближайший угол. – Пока ты будешь тут стоять, я сообщу тебе приятную новость. Моя личиночка хочет тебя видеть! Представляешь, ты ей почему-то понравился. Так что мы приглашаем тебя на ужин. Радуйся.
– Я радуюсь, – проворчал Юрик.
– Больше радуйся, выразительней, – велел жук.
– Я сильно радуюсь. Спасибо большое! Можно я уже выйду из угла?
– Нет, ты ещё не готов, – сказал жук. – Поверь, лягушонок, я забочусь о твоей же пользе. Что, кстати, за гадость у тебя в лапах?
Он вырвал у Юрика булавку и брезгливо выбросил в окно.
– Чтоб я больше ничего подобного у тебя не видел, – сказал он строго. – Надеюсь, ясно? Меня оскорбляет один вид этого предмета! Теперь можешь выходить из угла. И помни, мы ждём тебя к ужину.
С этими словами жук величественно удалился.
Юрик бросился на улицу и побежал вокруг пня-теремка, стараясь понять, где его окно. Наконец ему показалось, что он нашёл его, но вот булавки на земле не было. Он искал и искал, пробираясь сквозь молодую травку и лиловые фиалки. Всё напрасно: булавка исчезла. Теперь он остался без самого удобного оружия, да и мало ли для чего ещё могла пригодиться острая, длинная, похожая на шпагу булавка.
Солнце стояло высоко, оно давно высушило траву, и сейчас вокруг пня кипела бурная жизнь. Под ногами шныряли муравьи почти с ладонь величиной. Над головой с ужасным шелестом и треском пролетали бабочки. Одна из них попыталась сесть Юрику на голову. Вес у неё был немалый.
– Кыш, кыш! – Юрик замахал руками, прогоняя нахалку.
Бабочка отлетела на ближайшую травинку и обиженно пробормотала:
– Нет, ну что такое?! Почему он машет? Ветра, кажется, нет, а он качается и качается. Ты ведь не живой? – с надеждой спросила она Юрика.
– Конечно живой!
– Странно, я была уверена, что ты трава.
– Разве я похож на траву? – удивился Юрик. – Трава зелёная, а я… – Он задумался, посмотрел на свои руки и не очень уверенно сказал: – Розовый.
– Так ты клевер, что ли? – спросила бабочка. – Тот вроде поярче. А почему машешь этими, ну как вы их называете, листьями?
– Никакой я не клевер и это не листья, а руки! Я – человек, мальчик! Ты, наверное, мне тоже не поверишь? Никто почему-то не верит. Один говорит, что я лягушка, другой, что мышка, третий жуком считает. А я мальчик, понятно тебе? МАЛЬЧИК!
– Что ты орёшь? Я не глухая. Да, я не знаю такого растения и не стыжусь в этом признаться. Конечно, я учила ботанику, но, возможно, этот урок был мной пропущен по состоянию здоровья. Знаешь ли, – сказала бабочка доверительно, – я очень, очень слабенькая. Мне надо себя беречь, больше отдыхать и всё такое, но жизнь так жестока! Приходится самой добывать себе пропитание. Решительно никто не хочет понимать, какая я слабенькая, и кормить вкусненьким. – Она тяжело вздохнула. – Вот ты, например, не хочешь ли угостить меня нектаром?
– Я сам никогда не пробовал нектар и даже не знаю, как он выглядит, – признался Юрик.
– Послушай, растение, – зашептала бабочка, – ты ведь можешь передвигаться?
– Могу, – согласился Юрик.
– И ты, кажется, живёшь в этом пне?
– Да.
– Там у вас есть буфет, – ещё тише прошептала бабочка. – Так сходи и принеси мне сладенького. Я, знаешь ли, очень ослабела. И к тому же ты так грубо меня спихнул, что у меня до сих пор сердце стучит: тук-тук-тук, тук-тук-тук. Принеси, а я тебе дам послушать, как оно стучит, договорились?
– Я не знаю, – растерялся Юрик. – А вдруг мне не дадут?
– Ты, слабо-розовый клевер, иди, иди, а я подожду.
Бабочка сложила крылышки и начала умываться всеми шестью лапками.
– Я всегда перед едой умываюсь, – пояснила она.
Юрику ничего не оставалось делать, как отправиться на поиски буфета. Он вошёл в знакомую уже дверь в пне-теремке и огляделся.
– Где же здесь может быть буфет?
Он принюхался. Пахло деревом и вроде больше ничем. Надо было бы у кого-нибудь спросить, но вокруг никого не видно. Юрик решил идти прямо по коридору и открывать все двери подряд.
За первой дверью в углу маленькой комнаты лежал кто-то спелёнатый в белую ткань и не шевелился. Юрик подошёл поближе и тихонько постучал по тому месту, где, по его мнению, должно было находиться плечо.
– Извините, вы не знаете, где здесь буфет?
Но ему никто не ответил. Юрик задал свой вопрос погромче, но спелёнатое существо и не думало отвечать. Пришлось оставить его в покое и заглянуть в следующую дверь. Там вообще никого не оказалось, зато посередине комнаты была навалена целая гора разных зёрен.