– А с утюгом-то как быть? И с кефиром? – спросил его Игорь.
– Они подождут, – сурово ответил Кис, хотя малость поежился при мысли, какую головомойку устроит ему завтра Любовь Михайловна, не дождавшись обещанного.
* * *
Головомойки он все же не избежал. Любовь Михайловна, с утра пораньше, услышав, что доставка утюга и кефира откладывается, возмутилась и прочитала ему целую лекцию о значении в жизни и здоровье ребенка этих двух, прямо скажем, ключевых вещей!
Странным образом, о Юле она едва спросила. Кис снова отделался враньем: «Пока не удалось, Гарри так и не покинул квартиру».
Он не знал точную причину столь ограниченного интереса бабушки к судьбе внучки, но, кажется, догадывался: она боялась узнать что-то страшное. И предпочитала не знать.
Пока не смотришь на правду – она всего лишь бесформенная, серая тень где-то на периферии зрения, в самом дальнем уголке глаза, неразборчивая. И нестрашная. Как в случае с Катенькой. Как в случае многих и многих других людей. Лучше не знать, чем знать…
Что ж, сейчас ему это было на руку.
Вечером они собрались втроем в кабинете детектива на Смоленке.
– Я почти весь день продежурил, па, – произнес Роман. – Никого, похожего на фотографию, которую ты мне переслал, я не увидел, хотя торчал там с раннего утра. Потом я пробрался в подъезд, как ты меня учил, и стерег общую дверь на этаже. Голявкин так и не появился, но из этой двери выходили какие-то люди… Я не знал, из каких они квартир, – мало ли, вдруг родственники Голявкина? Поэтому решил позвонить в его квартиру – там глухо. Потом я позвонил всем соседям по очереди. Они сказали, что Голявкиных нет. Вроде как в отпуск уехали. Куда, никто не знает. Я еще консьержку расспросил, но она знает не больше, чем соседи. А ты на его даче никого не видел?
– Потом расскажу. Сейчас очередь Игоря.
– У меня еще проще. Я сразу позвонил в соседние квартиры, сказал, что из Мосэнерго, счетчики, мол, нужно проверить. Мне открыли. Я послушал под дверью Тароватого: шум, детские голоса. Мне кажется, что даже бандит не станет держать пленников в квартире, где есть дети! Правда, Кис?
Игорь не так давно получил право называть своего шефа Алексея Кисанова по дружескому прозвищу, отчего оно в его устах звучало с легким придыханием, чуть ли ни с присвистом: «Киисс».
Алексей кивнул в знак согласия.
– Поэтому я решил, что все здесь понятно, и пошел обратно. Не успел я вызвать лифт, как услышал, что там дверь распахнулась, – продолжал Игорь. – Я спустился вниз, вышел на улицу и стал ждать. Вслед за мной из подъезда вышла пожилая дама, с ней двое маленьких детей. Какой-то мужик нес за ними чемоданы. Он махнул куда-то рукой, тут же подкатил «мерс». Водитель вылез из машины и стал укладывать чемоданы в багажник, а тот мужик вернулся в подъезд и вынес еще два. В общем, я так понял, что в отпуск они уезжают, бабушка с внуками. Думаю, что в этой квартире Юлю не прячут…
– Чего и следовало ожидать, – молвил детектив. – А у меня дела вот какие: обе дачки как крепости, – Алексей разложил на столе фотографии, сделанные с мобильного. – Вот эта, с готическими башенками, принадлежит Тароватому. Вторая, похожая на большой амбар, – Голявкину. Заборы, как видите, у обоих высоченные. Камеры наблюдения. Пришлось снимать издалека, чтобы не попасть в их обзор среди бела дня.
– А что же делать? – спросил Игорь.
– Погоди, я не закончил. У дачи Голявкина я ждал недолго: часу не прошло, как из ворот вышли две женщины и трое детей и направились на пруд. Там оборудован пляж, все чин-чинарем, чисто и прилично. Я рассудил точно так же, как и ты, Игорь: раз в доме дети, то вряд ли там идут разборки. Но все же решил еще постеречь ворота. Через полчаса оттуда вышел садовник или кто там у них, с тачкой, полной скошенной травы и веток. И точно, перед этим я слышал стрекот газонокосилки, но не знал, с какой дачи он доносится: встал-то я довольно далеко, лишь бинокль и выручал. Короче говоря, я рассудил так: если бы на этой даче держали пленников, то ни детей бы там не оказалось, ни женщин, ни обслуживающего персонала: распустили бы. Так что все сходится: в московской квартире Голявкина никого нет, семья его на даче.
– Это не значит, что сам Голявкин там, – заметил Роман.
– Не значит, – кивнул Алексей. – Но мы ищем не его, а пленников. Голявкин же, с наибольшей вероятностью, находится там же, где они. Вряд ли он оставит Тароватому одному добывать сведения о том, где спрятаны сокровища… Посему я отправился на дачу Тароватого, – детектив указал на фотографию дома с башенками. – Она в соседнем поселке, около трех километров. А вот там тишина полнейшая. Никакого движения. Только окна на верхнем этаже открыты, – нижних за забором не видно, – что указывает на какие-то признаки жизни… Так что, если Юля и Гарик действительно на одной из дач, – то именно на этой!
– А где ж еще, па? Куда их могли еще увезти?
– Мало ли.
– Сомневаюсь, – покачал головой Роман. – Для того, чтобы расположиться в постороннем месте, нужно привлекать посторонних людей. И покупать их молчание, что дорого и ненадежно.
– Согласен, – сообщил Игорь.
– А я нет. Не забывайте, эти «бизнесмены» – самые настоящие бандиты, на чьей совести несколько убийств. И они не перестали быть бандитами, несмотря на сверкающие офисы их фирм в центре Москвы. И образ мышления у них все тот же, бандитский! Может, от девяностых у них осталась сторожка в глухом лесу или бункер какой-нибудь… Уж не говоря, что они могли сохранить связь с группировками, а у тех есть где спрятать пленников… Но я согласен с тем, что платить они не захотят, точнее, делиться. Поэтому склонен думать, что обойдутся своими силами. То есть своими дачами. Так что давайте соображать, как проверить крепость Тароватого!
– А поехали прямо сейчас? – предложил Игорь. – Ночью-то сподручнее будет пробраться на территорию!
– Там могут оказаться собаки, не говоря уже об охране! – отрезвил его детектив.
– Ну и что? – возразил Роман. – А мы только на стену заберемся! Посмотрим, будет ли реакция, среагирует ли охрана… И что там во дворе, есть ли собаки!
Кис колебался некоторое время, но две пары юных горящих глаз, жаждущих приключений, его убедили. Он посмотрел на часы: около девяти вечера. Июльские дни длинные, смеркаться начнет еще только через полтора часа…
Он предложил парням сначала поужинать, что было поддержано с энтузиазмом.
Игорь, отменный кулинар, как всегда, оказался на высоте. Поскольку он проживал в качестве квартиранта у Алексея на Смоленке (где детектив и сам обитал до рождения детей, до их свадьбы с Александрой), то и холодильником заведовал. В нем нашлась тушеная говядина с гвоздикой и корицей, и они, подварив к ней молодой картошки в мундире, навернули втроем за милую душу, запив ужин зеленым чаем.
После ужина они уселись в машину Алексея и тронулись в смеркающиеся подмосковные дали. Роман по-хозяйски расположился за рулем, и Алексей блаженно вытянул ноги. Термос с кофе гнездился у его ног, тихо журчала какая-то приятная мелодия, шелестели шины, теплый, душистый ветерок лился в открытые окна, и рядом с ним были люди, которых он любил. А потом он вернется домой – к Саше, к малышам, – к людям, которых он любил…