Он гадал, чего ему ждать в ответ от женщины, которую похитили, которую били – сначала бывший муж, затем бандиты. Истерики? Слез? Просьб о помощи?
Но чистый голос прозвучал спокойно:
– Юля. А как тебя зовут?
– Сергей Громов. Я в милиции работаю, на Петровке.
– Это к тебе мой сын пришел за помощью?
Ох ты, блин… Кис ей сказал, не иначе!
– Ко мне, – чуть дрогнув, признался Серега, чувствуя себя почему-то страшно виноватым.
– А ты на своего приятеля, частного детектива Алексея Кисанова дело переложил, так?
Серега не ответил. Да и что тут ответить? Так оно и было…
И вдруг он встрепенулся.
– Наши разговоры могут прослушивать… Взвешивай слова, малышка! Имен называть не надо, поняла? – прошептал он.
Юлина цепь громыхнула, и вскоре она, ощупав лежак и частично Серегу, присела на край его тюфяка. Впрочем, тюфяк был столь узким, что Юля едва не сползала с него. Снова ощупала Серегу, нашла наручники, которые приковывали его к спинке кровати.
– Мне лучше, чем тебе, – усмехнулась Юля. – Я хоть могу передвигаться!
Она немного поерзала и вдруг прилегла возле Громова на бок. Места на лежаке было столь мало, что ей пришлось притиснуться к Сереге. Тот отодвинулся вплотную к стенке и сам тоже повернулся на бок – так, что они с Юлей оказались лицом к лицу, телом к телу.
Несмотря на все его старания ужаться, он чувствовал, что Юля балансировала на полоске в какие-то тридцать сантиметров, не больше, и протянул свободную руку, обвил ее спину, придерживая, немного прижимая к себе.
Спина – узкая, сильная – слегка напряглась под его рукой, но Юля ничего не сказала: поняла, что иначе она просто свалится на пол.
– То зелье, которое ты выпила, – шепнул он, – я думал, что там снотворное… Или наркотик. А ты, смотрю, не спишь. Я ошибся насчет зелья?
– Нет, – тихо ответила Юля. – Просто я его выплюнула, пока колдовка на тебя смотрела. На мне куртка Гарика, я ее специально потребовала, потому что у нее воротник высокий, – так что я воспользовалась… Ты знаешь, где он?
– Гарик? Нет… – отозвался Громов.
– А где бандиты?
– Тоже не знаю…
Серега чувствовал себя полным ничтожеством. Делать умный вид бесполезно, оправдываться тем более. Он решил, что лучше всего сказать правду и заодно немного поднять свой престиж в глазах Юли.
– Я вычислил подземный ход, по которому вас увели бандиты!
– Надо аплодировать? – ехидно осведомилась Юля.
– Нет, я в том смысле, что… Просто он хитро замаскирован был… В общем, я по нему двинул… Дошел до выхода… но меня чем-то огрели по башке. Я потерял сознание, и вот… – бесславно закончил он.
– Браво.
– Эй! – шепнул он. – Ты не выйогивалась бы, а? Сама тут сидишь на цепи!
– Так я же не мент.
Ответить на это Сереге было нечего, и он умолк. Протекло несколько томительных мгновений в темноте и тишине. Он все прижимал Юлю к себе, и ему было жутко жарко от ее горячего тела, к тому же в теплой куртке. Но попросить ее снять он не отважился: они лежали столь тесно, что… Можно сказать, только куртка их и разделяла!
– А ты, ты знаешь, куда Гарри делся? – вернулся к беседе Громов.
– Куда делся… нет. Но думаю, что ему удалось сбежать. Эти люди, которые меня били, бывшие сообщники Гарика, – когда они решили смываться с дачи, то намотали мне мою же майку на голову… Которая теперь на мне, под курткой… Погоди, я ее расстегну, жарко жутко…
Она приподнялась, немного повозилась, вжикнула молния, и он угадал по движениям, что Юля ее содрала с себя, бросила на пол, и снова вытянулась рядом с Серегой, подперев голову рукой, согнутой в локте.
– И я не видела, куда нас вели, – продолжила она. Серега теперь чувствовал через рубашку ее грудь под тонкой, мокрой от зелья майкой… – А когда мы вышли наконец на свежий воздух, то тут начался шум-гам-тарарам. Я догадалась, что Гарик сбежал.
– Зачем вас похитили? Чего хотели? – шепнул Серега. – Дележки?
– Да… Драгоценностей. Тех, из-за которых Гарика осудили. Его бывшие сообщники считают, что Гарик припрятал их, и требуют сказать, где.
– Он сказал?
– Нет. Поэтому они начали меня бить… По лицу… У меня кровь из носа пошла, так сильно били… И майку с меня сорвали… Грозились изнасиловать… Надеялись Гарика этим расколоть…
Сереге захотелось ее погладить, в знак сочувствия, но он не решился. Лишь чуть теснее прижал молодую женщину к себе.
Он ощутил, как ее спина снова напряглась, но Юля и на этот раз ничего не сказала. Однако хватку Серега все же ослабил, на всякий случай. Чтоб чего лишнего не подумала…
Юля ничего «лишнего» не подумала. В спорте физический контакт – иногда тесный, с тренером, например, который поддерживает, направляет тело, – был нормой, рабочим моментом, необходимостью. Случалось, конечно, что этот телесный контакт приводил к непредусмотренным правилами последствиям… Но это являлось отклонением от нормы. Не способным повлиять на общее о ней представление.
Вот и сейчас, с трудом удерживаясь возле Громова на узком тюфяке, она отнеслась к его объятию как к вынужденной необходимости. И ничего лишнего не…
Впрочем, подумала: что тело у этого мужчины, которого она почти не разглядела при свете свечи, крепкое, сильное. И что пахло оно хорошо, здоровьем. И что дыхание у него чистое. И что быть прижатой к нему… не неприятно.
– …Как я знаю, твой бывший тебя очень любит, – продолжал Серега. – Как же так получилось, что он не признался, видя, что тебя избивают и угрожают изнасиловать?!
– Он успел шепнуть мне, когда на нас еще в московской квартире напали, что признаваться никак нельзя, иначе они потом нас убьют. Его – чтобы не делиться, а меня как свидетельницу… Но потом, когда они про изнасилование стали говорить, он не выдержал… И сказал, что спрятал драгоценности на даче моей бабушки. Я даже не подозревала, что он знает о ее существовании. Не потому, что я скрывала, – просто мы ею не пользовались много лет, а Гарик новую дачу обещал построить, даже начал… Хотя, наверное, я как-то о ней обмолвилась…
– И что бывшие сообщники?
– Они туда съездили. Гарик объяснил, что драгоценности под поленницей в сарае зарыл… Но они там ничего не нашли, – хотя долго их не было, весь сарай и дом обыскали. Вернулись и заявили, что уж теперь меня точно изнасилуют… вчетвером… Гарик клялся, что правду сказал и что раз драгоценностей там нет, значит, за эти годы их кто-то из соседей случайно обнаружил…
– Не поверили, – не столько спросил, сколько констатировал Серега.
– Нет, – подтвердила Юля.
– Бандиты не верят даже тому, кто говорит правду, – поделился опытом Громов.