– У тебя хоть подруги есть? – спросила уборщица.

– Конечно, есть, – сказала Аника.

– Я говорю о настоящих подругах. Из прошлого. О подругах, увидев детей которых ты бы не убегала как ошпаренная.

– Конечно, есть, – снова сказала Аника.

– И где они?

– Что?

– Почему они никогда не приходят к тебе? Почему я не видела их? Ни подруг, ни друзей. Никого. Ты одна.

Глава седьмая

Прямых автобусных рейсов в Третий сектор не было, хотя Аника уже привыкла добираться туда с пересадками. Лола Бор не помнила свою прежнюю жизнь в Седьмой колонии, зато сейчас она была самым реальным из всего, что окружало Анику в этом мире. Конечно, было непросто становиться другом во второй раз, но Аника убеждала себя, что если у нее получилось это однажды, то должно получиться и сейчас. Тем более что, как бы сильно ни промыли Лоле Бор мозги, где-то в глубине она должна была остаться прежней. И еще Аника верила, что где-то в глубине Лола должна помнить, кто помог появиться на свет ее ребенку. Кто рискнул ради нее всем… Пусть это было и в прошлой жизни. Для Лолы в прошлой.

– Не верю, что ты не помнишь меня, – сказала Аника после того, как Лола Бор пригрозила обратиться в службу охраны, устав от назойливых преследований незнакомой ей женщины. – Посмотри на своего ребенка. Посмотри на мои руки. Вспомни, кто держал твою дочь, когда она появилась на свет. Вспомни, кто помогал тебе.

– Моя дочь появилась на свет в центре клонирования, – уверенно сказала Лола.

– Твоя дочь родилась в Седьмой колонии естественным путем. Не было никакого клонирования.

– Ты спятила. Не знаю, кто ты, но знаю, что спятила. – Лола Бор спешно пошла прочь, почти побежала, но Аника уже не могла остановиться. Она шла следом за бывшей подругой и говорила, говорила, говорила… И так пока Лола не привела Анику прямо в участок службы охраны сектора.

* * *

Из камеры предварительного задержания Анику забрал Семенов. Охрана провожала их сочувственным взглядом – Семенов упростил объяснения, сказав, что был вместе с Аникой пациентом в психиатрической клинике.

– Ее вылечили, но иногда… на нас находит, – сказал Семенов и смущенно опустил голову.

– Как ты узнал, где я? – спросила Аника, когда участок службы охраны остался далеко за спиной.

– Ты сказала им, где работаешь. Они позвонили. Потом ко мне подошла Наташа Рупник и сказала, что я должен забрать тебя, потому что у тебя что-то не так с головой.

– С моей головой все так… – обиделась на уборщицу Аника, хотя на ее месте, наверное, поступила бы так же.

– Если с тобой все в порядке, тогда почему ты преследовала ту женщину с ребенком-мутантом? – спросил Семенов. – Ты напугала ее. Да и все те вещи, что ты говорила ей…

– Все эти вещи были правдой.

– Она родила ребенка без помощи центра клонирования?

– А ты думаешь, в центре клонирования стали бы выращивать уродца?

– Я не знаю… – Семенов помрачнел.

Какое-то время они молчали. Аника переживала из-за предательства подруги. Но было ли это предательством? Лола Бор получила здесь ту жизнь, которой не могла получить в Седьмой колонии. У нее был ребенок, был дом и были свои права. Права клона, но это уже что-то. Так на кой черт, спрашивается, ей было вспоминать тот мир, где у нее не было ничего?

– Ладно, – сказала, наконец, Аника новому другу. – Забудь все, что я тебе тут только что наговорила.

– Не знаю, получится ли…

– Да ладно! – она заставляла себя быть беспечной. – Не можешь забыть, тогда просто притворись, что забыл. Я видела, как ты притворялся, когда забирал меня из участка…

– Я не притворялся.

– Что?

– Наташа сказала, что ты определенно где-то лечилась прежде, поэтому переехала сюда, надеясь начать все заново. Я лишь немного изменил место действия.

– Так ты действительно думаешь, что я чокнутая?

– Ну я же чокнутый.

– Ты не чокнутый.

– Значит, и ты не чокнутая, – Семенов осторожно улыбнулся.

– Нет, ты не понимаешь… Большинство тех вещей, о которых ты говоришь… Это не вымысел больного сознания… В этом есть смысл… – Аника замолчала, не зная, как сказать в нескольких словах о том, каков в действительности мир. – Когда я закончу свои исследования, то все изменится, – пообещала Аника, понимая, что это совсем не то, но ничего другого в голову ей не приходило. – И твоя семья… Все люди, которых когда-либо забирали для трансплантации… Этого больше не будет.

– Так у тебя тоже кого-то забрали?

– Нет… – Аника понимала, что сейчас нужно либо замолчать и прервать отношения с Семеновым, либо рассказать ему все как есть. Но если замолчать, то она останется совсем одна в этом городе. А Семенов… Что изменится, если открыть ему истину? Этот мир невозможно изменить изнутри. – У меня не могли забрать родных, – решилась Аника. – Ни родственников, ни меня. Потому что я никогда не жила в этом городе. Потому что я никогда не была клоном.

* * *

Семенов слушал внимательно и терпеливо. Он не соглашался и не возражал Анике. Лишь как-то отрешенно кивал, когда она рассказывала о реконструкции родословных для главы колоний. Аника отметила, что ему нравится слушать о жизни первых поколений после начала Возрождения и совершенно не нравится слушать, как и почему Аника попала в Город клонов. Особенно то, что происходило между ней и Максом Верноном на старом кожаном диване. Беда была в том, что Анике самой хотелось кому-нибудь рассказать об этом.

– Я знаю, что подобная функция не заложена в вас генетически, – сказала она, пытаясь извиниться и выклянчить разрешение продолжить свой рассказ. – Клоны не способны на это, но это естественно для обычных людей. Естественно сейчас и было естественным до начала Возрождения.

Упоминание о Возрождении заставило Семенова смягчиться.

– Скоро я должна буду встретиться с клоном, который устроит мне связь с главой колоний и передаст ему реконструкции родословных, – сказала Аника, надеясь, что упоминание о встрече окончательно развеет сомнения Семенова относительно ее слов. Семенов остался хмур. – Ты можешь пойти со мной, – сказала она. – Увидишь все своими глазами. Только не жди, что это будет приятный разговор. Вернон ждет, что я найду его породистых предков, но, согласно архиву, самое большое отношение к политике после начала Возрождения имеет род Крейчи – мой род. А так как конкурент Вернона Зоя Мейнард моя родственница, то…

– Если все то, о чем ты говоришь, правда, тогда почему, пользуясь архивом, я могу проследить свою собственную родословную? – спросил Семенов.

– Не свою. Своего оригинала. Здесь есть родословные лишь оригиналов – тех, кто были вашим началом. Потом ваша система учета начала строить семьи согласно новому формату, убедив вас в необходимости центров клонирования.