– Вы правы. Нас это не касается. – Одна из фотографий отлетела на несколько футов вперед. Стюарт наклонился, поднял ее и… замер. – Ну и ну, – пробормотал он.
– Что такое? – Пейшенс заглянула ему через плечо. Это была тоже фотография мастерской, но теперь на стене были видны и другие картины.
– Посмотрите на картину слева от мольберта.
Это был портрет обнаженной. Большой портрет женщины, лежащей на диване. Она улыбалась художнику, и ее улыбка была очень интимной. Интимность ощущалась даже на снимке.
– Вы не узнаете лицо? А улыбку?
Пейшенс вгляделась повнимательнее.
– Не может быть… – Улыбка точно такая же, как… у Аны. – Ана была натурщицей у…
– Больше, чем натурщицей, я бы сказал. – Он положил фотографию в коробку. – У меня отвратительное ощущение, будто я что-то вынюхиваю.
Они сложили все в коробку, и Пейшенс потянулась к крышке. Стюарт – тоже и задел ее пальцы. Пейшенс застыла. По коже пробежал трепет, проникая в каждую клеточку тела.
Пейшенс всю свою взрослую жизнь не допускала, чтобы до нее дотрагивались. Но со Стюартом все изменилось: даже самое его легкое прикосновение рождало желание большего. Ей безумно хотелось, чтобы он взял ее за руку, а потом… обнял так же, как на приеме, когда они танцевали.
Надо поскорее отодвинуться, пока она окончательно не потеряла голову. Глаза Стюарта сказали ей, что его обуревают те же чувства.
– Надо убрать коробку, чтобы опять не опрокинулась, – сказала, вернее, прошептала Пейшенс.
Оба ждали, кто пошевелится первым. Наконец Стюарт встал и подал ей руку. Пейшенс руки не взяла – лучше встанет без его помощи.
– Я позже скажу вам, в какое время мы завтра пойдем к Никко.
К кому? Ах да, в кондоминиум.
– Хорошо.
Стюарт вышел из комнаты, и его шаги замерли в коридоре. Пейшенс осталась одна. Господи, как же ей хотелось, чтобы он остался.
Когда Стюарт поблагодарил Никко за то, что он, несмотря на выходной, согласился показать им апартаменты, тот засмеялся:
– Вы шутите? Жена уехала с сестрами на побережье в загородный дом. Я лучше займусь с вами, чем буду торчать в пробках.
Стюарт и Пейшенс улыбнулись, и Никко повел их к лифту. В лифте Стюарт сразу встал посередине: от него не укрылось, что риелтор уже успел бросить оценивающий взгляд на Пейшенс. Что-то заставляло его оберегать ее от жарких взглядов мужчин. Особенно таких седовласых красавцев, как Никко Пополус.
Пейшенс была одета, как обычно, неброско: свободный топ без рукавов и укороченные джинсы. Но как бы она ни пыталась скрыть свою роскошную фигуру, ей это не удавалось – головы мужчин всегда поворачивались в ее сторону.
Он вспомнил, как вчера едва не поцеловал ее. Десять дней он старался не приближаться к Пейшенс, но утратить к ней интерес так и не удалось.
Когда они вошли внутрь апартаментов, у Пейшенс вырвалось восторженное:
– Потрясающе! – Да, бесстрастного советчика из нее не получится.
Деревянные полы, масса окон…
– Свободные пространства дают возможность устраивать развлечения, – пояснял Никко.
Для Стюарта уже стало развлечением наблюдать, как заискрились глаза Пейшенс, когда она водила рукой по кухонному оборудованию.
– Все новое и блестит.
– И высшего класса, – уточнил Никко. – Шкафы из вишневого дерева.
– Комбинированная плита! И специальный холодильник для вин! – Она улыбнулась Стюарту. – Пайпер с ума сойдет от зависти, если увидит это великолепие.
– Вам следует осмотреть террасу – она огибает все помещение. Это лишняя площадь – двести квадратных футов. И самое замечательное – вам не надо делить это место с другими жильцами. – Риелтор раздвинул панели и оказался на террасе. – Посмотрите, какой вид. – Он обратился к Пейшенс.
Они вышли на террасу. Стюарт подавил желание положить руку ей на спину. Топ у нее колыхался при движении. Значит, сквозь легкую и тонкую материю можно почувствовать ладонью кожу.
– Прекрасный вид, правда?
Вид действительно захватывал. Бостон-Коммон [6] вдалеке как на ладони.
– Представляю, как здесь потрясающе ночью, – заметила Пейшенс.
– О да, ночью это впечатляющее зрелище, – сказал Никко. – А вот та дверь ведет прямо в спальню. Вас поразила кухня. Интересно, что вы скажете про ванную.
Никко провел их обратно в жилые помещения и дальше по коридору. Стюарт не слушал его объяснений. Типичный разговор агента. Все, что он хотел, – это место, где можно спать, а в остальном – это хорошее вложение средств.
Когда-то ему был нужен дом, а не просто выгодное вложение денег. Тогда он был моложе, и ему хотелось иметь что-то похожее на тот дом, где он жил с родителями.
Конечно, все было бы по-другому, покупай он тогда квартиру в кондоминиуме с кем-то, чьи глаза сверкают от восторга.
Туалетная комната впечатляла модным дизайном и утопленной в пол ванной.
– Не сравнить с ванной Аны на ножках, да? – сказал он Пейшенс.
Ответа не последовало.
– Она, кажется, осталась на террасе, – вставил Никко.
Стюарт вернулся туда – Пейшенс стояла на том же месте и смотрела куда-то вдаль. Он ухватился за перила – желание прокатилось по всему телу. Подойдя к ней ближе, он заметил, что глаза у нее грустные.
– Все хорошо?
– Конечно.
Он встал рядом с ней.
– У вас такой вид, словно вы находитесь где-то очень далеко.
– Я думала о том, что вся моя прежняя квартира поместилась бы в гостиной этих апартаментов.
– Просто здесь нет мебели, и пространство кажется больше.
– Да нет. Просто наша квартира была маленькой.
– Но зато легче убирать, – пошутил он.
И получил улыбку, на которую надеялся.
– И времени много не занимало, – подхватила шутку она.
Стюарт был уверен, что в той квартире не было ни пусто, ни холодно.
– К тому же у вас была сестра.
– Да. И я могла потерять ее за секунду, когда она запиралась в ванной и включала фен. – И со смехом пояснила: – В квартире была всего одна электрическая розетка, куда подключался фен.
Он ей позавидовал. У нее был близкий человек – сестра. Несмотря на все ими пережитое, они всегда были вместе. Хотелось бы ему иметь такую поддержку. Конечно, у него сейчас есть Ана. А до этого… Неудивительно, что Глория смогла околдовать его.