– Нет. Просто тобой. Я забыл позвонить Бобу, потому что… влюбился в тебя.
Влюбился? Это он так шутит? Злая шутка. Он не может в нее влюбиться. А вдруг может?
Она медленно подняла на него лицо. В голубых глазах Стюарта она увидела столько боли.
– Как ты можешь меня любить? Я…
– Милая, замечательная, остроумная…
– Но… жизнь, которую я вела…
– Любимая, то, что ты делала, это ведь не имеет к тебе никакого отношения, к тому, какая ты, – сказал он. Он оказался около нее и заключил в ладони ее щеки. – Я влюблен в Пейшенс Раш. В женщину, которая готова на все, в том числе и на то, чтобы принести себя в жертву ради сестры. В женщину, у которой хватило сил, чтобы вытащить из нищеты и себя, и сестру. Вот в эту Пейшенс я влюблен.
У Пейшенс по щеке скатилась слеза.
– Когда я думаю о тех годах в клубе…
– Ш-ш-ш. Не думай о них. Они в прошлом.
Он поцеловал ее. Самый нежный и самый сладкий поцелуй на свете. Поцелуй, который ей хочется ощущать вечно.
– Пойдем домой, Пейшенс, – прошептал он.
Сдерживая слезы, она отстранилась.
– Я не могу…
Стюарт опешил. У него был такой вид, будто она его ударила.
– Не можешь или не хочешь?
– Не могу. – Прошлое не пускает ее пойти с ним. Что, если спустя неделю он передумает, когда у него будет время все взвесить? Этого она не переживет.
– Тебе лучше уйти, – сказала она.
– Пейшенс…
Решительность вот-вот ее покинет.
– Пожалуйста. Если ты хоть немного меня уважаешь…
Слова оказали магическое действие.
– Замечательно, – произнес он.
Около двери он остановился.
– Помни, что мой гнев и недоверие были из-за твоих секретов, которые ты скрывала. Я никогда не осуждал тебя за твое прошлое. Я уважаю тебя за все тобой пережитое. Очень жаль, что ты не можешь перестать себя терзать.
Одна из букв неоновой вывески клуба «Федерс» погасла. Пейшенс не понимала, зачем она здесь. После ухода Стюарта она провела день, сидя на кровати, снова и снова повторяя в уме обвинения Стюарта. И ночью тоже проворачивала в мозгу его слова. Как он смеет обвинять ее в том, что она просто не умеет никому доверять? А как быть с его заявлением: «Я люблю тебя»? Полюбить ее? Ее. Что такого увидели в ней эти двое, Ана и Стюарт, чего не видела она?
Когда Пейшенс в конце концов встала, то ноги сами привели ее сюда. Она смотрела на разбитую неоновую вывеску и спрашивала себя, а не находятся ли внутри этого заведения ответы на ее вопросы.
Входная черная дверь клуба «Федерс» не претерпела изменений – все так же была в пятнах. И пивом из-за двери по-прежнему несло. Казалось, запах проникал сквозь кирпичную кладку на улицу. Все знакомо, однако она не могла отделаться от ощущения, что здесь стоит не она, что она со своими мыслями поселилась внутри кого-то другого. Словно наткнулась на старую фотографию в магазине подержанных вещей. Неужели она так сильно изменилась менее чем за год? Неужели осмеливается помечтать о чем-то лучшем и для себя, а не только для сестры?
Сколько раз она вбивала в голову сестры, чтобы та никогда не позволяла никому говорить, что она хуже других? Может, не помешало бы вбить и в свою голову эти слова.
Стюарт любит ее. Она любит его. Кажется, она полюбила его с того момента, когда он вошел в приемную больницы. Можно ли верить тому, что их любовь продлится?
Два месяца назад она не думала, что любовь вообще возможна. Для нее, по крайней мере.
Она решилась на связь со Стюартом, твердо веря в то, что ее сердце не будет затронуто. И вот что получилось: она влюбилась. Рядом с ним она почувствовала себя особенной. Если ей так хорошо с ним – пусть эта сказка и не навсегда, – то почему не отдаться этому блаженству полностью?
– Ну и ну! Посмотрите, кто вернулся. – Из-за угла выплыла Шабли с сигаретой в руке. Ага – перекур.
Танцовщица стряхнула пепел на тротуар.
– Что случилось? Нашу заносчивую штучку бросили? – Сделав длинную затяжку, она выпустила дым между ярко-красных губ. – Выходит, ты не лучше нас.
Неделю назад – даже еще вчера – Пейшенс осадила бы ее, но сейчас… Зачем? Шабли осталась в том мире, к которому Пейшенс больше не принадлежала.
– Я ничуть не лучше тебя. И я не лучше других. – Она улыбнулась. – Но и не хуже.
Шабли наморщила лоб и потянулась к ручке двери.
Сквозь щелку Пейшенс увидела слабо освещенную декорацию своего далекого прошлого. И опять она словно смотрит на забытую фотографию… чужую. Стюарт был прав: «Федерс» остался в прошлом. А будущее – это то, что она осмелится сделать. Она говорила Пайпер еще кое-что: не бояться идти за своей мечтой. Пора и ей последовать собственному совету.
Стюарт сказал, что любит ее такой, какая она есть? Хорошо. Он получит ее такую, как она есть сейчас.
– Простите, мисс? – раздался мужской голос.
Она вздрогнула, обернулась и оказалась лицом к лицу с молодым полицейским.
– Все в порядке? У вас растерянный вид.
Если бы он только знал…
– Я немного заблудилась.
– Вам показать дорогу? Поверьте, сюда вам не стоит заходить. Это не место для леди.
Пейшенс посмотрела на закрытую дверь ее прошлой жизни.
– Вы правы, – ответила она. – Я сообразила, как мне вернуться домой.
– Ты не можешь обходиться без домработницы, – заявил Стюарт тете. Они завтракали на кухне тем, что смог приготовить Стюарт: омлет и кофе. Вернее, ел только Стюарт, потому что кусочки омлета с тарелки Аны оказались на полу, где их съел Найджел. Ана вот уже три дня саботировала его готовку. – Что ты будешь делать, когда я перееду?
– Ты мог бы остаться.
– Ну разумеется. – Они спорили и по этому поводу тоже. – Как насчет того, что я заведу кошку и назову ее Пейшенс?
Он знал, почему тетя тянет время – она надеется, что Пейшенс передумает и вернется. И Стюарт на это надеялся. Но прошло три дня с тех пор, как он открыл ей свою душу, а от нее не слышно ни слова. Жизнь должна продолжаться.
В дверь позвонили.
– Это прислуга из агентства по найму. Я открою. А ты постарайся быть объективной.
Выразительно посмотрев на тетю, Стюарт вышел из кухни, Найджел побежал за ним.
– Рассчитываю на твою помощь, – сказал он коту, открыл дверь и замер на месте.
На пороге стояла Пейшенс, одетая для работы в синюю рубашку и брюки капри. В руках – метелка от пыли.
– Я слышала, что вам нужна домработница.