Я не разделял позиции Ю. В. Андропова по так называемым диссидентам. Ни по существу, ни по исполнению. Спорил с ним об этом, доказывал, что как общая линия, ничего не решая, она переносит трудности со вчера на завтра. Информировал председателя о методике, применяемой в аналогичных ситуациях развитыми капиталистическими странами, предлагал позаимствовать у них некоторые правовые нормы, отказавшись от идеологизированных понятий («антисоветская деятельность» и т. п.) в наших законах.
Не обрывал отношений с режиссерами Ю. Любимовым или Г. Товстоноговым, когда их отлучили от «двора». «Единственный из советских послов», по словам М. Ростроповича, я встречался с опальным музыкантом, когда он был лишен нашего гражданства. Вернувшись в Москву, приложил много усилий к тому, чтобы расчистить путь к примирению с М. Ростроповичем и другими деятелями культуры и науки. Без успеха. В разговорах с секретарями ЦК отмечал, что о соотечественниках мы почему-то вспоминаем достойно, когда их прах надо переносить в нашу землю.
После объяснения касательно К. Уитни и вовсе загрустил. Если пребывание в аппарате ЦК сведется к перемыванию костей, чужих и собственных, на что мне такая планида? Сидеть и исполнять гимн «как изволите»? Каждый шаг, не подкрепленный дюжиной прецедентов и парой увесистых цитат в свидетельство непорочности «реального социализма», будет отзываться ударом обуха по загривку. Не смогу. Поздно мне струиться. Буду искать случая возобновить тему Эрмитажа. Жаль, что казус с К. Уитни не возник раньше, до поездки с Л. И. Брежневым в Баку.
Путешествие на поезде в Баку и обратно оказалось, против ожидания, поучительным. По маршруту в каждом крупном центре остановка и встреча с областным (краевым) партийным и советским начальством. Моя задача – составлять о встречах краткие сообщения для прессы. Поэтому положено быть рядом с генеральным и засекать, что говорится.
Ночью на станции Минеральные Воды уникальный момент: там сошлись вместе четыре генеральных секретаря – Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов, К. У. Черненко и М. С. Горбачев. Они сепарировались от свиты. О чем вели речь, не знаю, но явно не для печати. Со стороны заметно, что говорил в основном председатель КГБ и своими сообщениями не поднимал настроения Брежнева.
Прибытие в столицу Азербайджана. Сплошной театр, раскинувшийся на тысячах гектаров. У генсекретаря поначалу подъем. На вечернем приеме, устроенном в его честь, он взялся даже декламировать стихи. Сбивается. Александров со своей необъятной памятью подсказывает продолжение. Все – наступает перелом. Брежнева раздражает каждая мелочь. А тут Алиев, бросая вызов тбилисской велеречивости, стелет генеральному один риторический ковер цветастее другого. Несколько раз гость перебивает хозяина: «Хватил, Алиев». Но тот заплутался в восточных узорах. «По домам. На сегодня достаточно». Брежнев поднимается – и к выходу.
За мной выпуск всех материалов прошедшего дня для ТАСС. Утром они должны быть в центральных и республиканских газетах. Звонок К. У. Черненко:
– Верно меня соединили, товарищ Фалин?
– Он самый.
– Леонид Ильич распорядился урезать речения Алиева на две трети. Витийства выкинуть. Если без них прямая речь не получается, давать в изложении. Проследи, чтобы и в республиканских газетах не проскочила отсебятина. Никому не передоверяй. И еще – объясни Гейдару Алиевичу, почему его выступления подсокращаются. Дай легонько понять, что ты действуешь по указанию генсека. Леонид Ильич очень раздосадован, но сам Алиеву выговаривать не хочет, чтобы не обидеть.
Начинаю с объяснений с Алиевым. Он подковал блоху в сей же миг – необходимые указания республиканскому агентству даются.
Корреспонденты ТАСС помогают редактировать текст. Проходим его от корки до корки. Снова на проводе Черненко. Услышав, что с Алиевым все улажено и что скоро материал будет выпущен, благодарит, но просит не снимать все с контроля.
Наутро как ни в чем не бывало хозяин в резиденции Л. И. Брежнева. Тот просматривает газеты. Обращаясь к Алиеву, замечает, что «корреспонденты ТАСС» умело передали и суть, и теплоту вчерашних мероприятий. От того, что местами информация стала компактнее, репортаж выиграл. Хитро подмигнул мне и ждет реакции Алиева. Азербайджанский лидер вторит гостю.
Все на полном серьезе. Как и следующее затем обсуждение «кардинального вопроса»: обратно летим или едем поездом?
– Советники, как скомандуем? – спрашивает Брежнев нас.
Александров и я – за самолет: погода душная и неотложные дела в Москве скопились.
– Не умеете командовать. Едем поездом. Дела никуда от нас не убегут.
На этом и расстались. Александров ворчит: назвали бы железнодорожный вариант, глядишь, вскоре садились бы в самолет и к вечеру были дома. Спрашиваю, давно ли у Брежнева погас интерес к настоящему делу. Александров предложил «посплетничать», вернувшись в Москву. За семь лет, что я провел за рубежом, многое изменилось. Если без щепетильностей – подурнело.
Обратный путь. В купе у генерала Ю. В. Сторожева, начальника 9-го Главного управления, председатели республиканских КГБ. Они просветили нас об истинной национальной обстановке на Кавказе. В сельских районах фактически две власти, два суда, два образа жизни. Разрыв желаемого с действительным увеличивается. На календаре осень 1978 года. Место действия – Кавказ, регион, в который, между прочим, входит или к которому примыкает Ставропольский край, где секретарствует М. С. Горбачев. Заметьте это, пожалуйста.
Встречи и прощания с местными лидерами выглядят в повторе комично и ненужно. Вся разница – по пути с юга на север они проводились в основном днем.
Дел в Москве действительно не занимать. Еще по дороге в Баку шифровальщики в поезде не успевали обрабатывать телеграммы о кэмпдэвидском «замирении». Американские умельцы предварительно так обработали А. Садата и М. Бегина, что, узрев друг друга, те лобызались, словно соскучившиеся в разлуке любовники.
Антишахская революция в Иране. США обвиняют советскую сторону в поощрении антиамериканской истерии и натравливании толп народа на их граждан.
Афганистан. Сгущаются тучи. Реформы, исполненные лучших намерений, приносят огорчительные результаты. Наши советники часто советуют, пренебрегая тем, что у нас с афганцами разные не часовые, а вековые пояса. Но где умудренность собственных афганских лидеров? Апрельскую революцию делали старшие и высшие офицеры, выпускники западных колледжей и университетов. Многие из них – выходцы из знатных семейств и получили завидное образование.
В отдел стекается подробная информация о переброске, прежде всего Соединенными Штатами, оружия в район Пешевара, где оно передается формированиям, совершающим рейды в Афганистан. Поименно известны агенты ЦРУ, занимавшиеся распределением военного имущества и организовывавшие боевую подготовку моджахедов. На наши призывы к Вашингтону прекратить эскалацию конфликта штампованный ответ: мы ничего не видим, не слышим, не знаем.
На Дальнем Востоке температура ползет вверх. США тестируют, как привлечь Китай к военному сотрудничеству, разумеется, против СССР. Китайско-вьетнамская напряженность скоро выльется в столкновение.