– Но ты ничего мне не сказал.
– Ты должна мне верить. Я хотел, но не мог. Я не сделал ни одной игры с тех пор… с тех пор…
Уже два года.
Мог этого и не говорить. Неужели так будет всегда? Неужели он никогда не сможет оставить прошлое позади?
Плечи Шелли поникли от ощущения безнадежности, будто она ввязалась в битву, которую никогда не сможет выиграть, даже если оседлает единорога и возьмет в руки волшебный аркан.
Деклан заслуживал второго шанса на любовь, и ей до боли хотелось дать ему этот шанс. Но Шелли не смогла разрушить барьеры, которыми он окружил свое сердце, чтобы казнить себя за потерю жены и ребенка.
Она не могла рисковать своим сердцем в неравной битве за его сердце.
Сделав глубокий вдох, Шелли постаралась говорить как можно спокойнее:
– Но если ты не придумываешь игр, то для чего все это? Чем ты занимаешься, проводя в одиночестве столько времени?
Ему тоже стоило трудов, чтобы заговорить.
– До Эстеллы я не разрабатывал коммерческих игр. Работал над некоммерческими образовательными проектами, которые помогают обучать хирургов и тренировать военных для отражения террористических атак.
– Это благородно.
Такого она не ожидала. Наверное, он хороший человек и доказал ей свою доброту и великодушие. Но почему он так жесток к себе?
– Дело не в благородстве. Просто пытаюсь вернуть долги.
– Загладить вину, которую взвалил на себя. – Вину за то, что от него не зависело.
– Да. И еще потому, что денег у меня больше, чем надо, я хочу совершенствовать свое мастерство, а не состояние.
– И что будет с принцессой Эстеллой?
– Она может стать большим коммерческим проектом. В этой игре будет сильная экологическая составляющая, что очень актуально.
– Я ничего в этом не смыслю, но мне нравятся ее близость к природе и ее зеленые ботфорты. Одно я понимаю очень хорошо: я думала, что между нами происходит что-то особенное. Мне не важно, что я не первая в твоей жизни. Лиза – твоя первая любовь, и я отношусь к этому с уважением. Но не хочу быть для тебя чем-то второстепенным. И уж точно не хочу конкурировать с ней – с мультяшным персонажем. – Шелли невольно повысила голос.
– Мне надо было рассказать тебе про Эстеллу.
– Да, черт возьми, надо. Знаешь, я даже могла бы тебе позировать. Конечно, не в таком… костюмчике. Могло получиться весело. – Ее голос понизился почти до шепота. – У нас появилось бы что-то общее.
Она уже начала верить, что невероятные мечты о жизни с ним могут сбыться, а теперь они утекали, как вода через трещины в старом фонтане.
– Ты еще можешь это сделать. Давай работать над Эстеллой вместе.
Шелли покачала головой, перейдя на прерывистый шепот:
– Поздно. Слишком поздно, Деклан. Я уже никогда не смогу тебе поверить. А доверие для меня самое главное. Ты был нечестен со мной, и, судя по всему, с самого начала.
Деклан застонал.
– Шелли, я…
– Я имею в виду не только Эстеллу. Она для тебя способ заработать еще пару миллионов, даже миллиардов. Возможно, ты просто не смог удержаться, чтобы не воспользоваться мной.
– Ты все неправильно понимаешь.
– Не думаю. Хуже то, что ты нечестен с самим собой, не готов принять меня или любую другую женщину. Если считаешь иначе, ты обманываешь себя.
И с этим ничего не поделаешь.
– Это неправда. – Его мрачное лицо страдальчески сморщилось. – Ты мне не безразлична, Шелли. – Он шагнул к ней и попытался обнять, но она увернулась. Невозможно вынести эту близость, ведь она видит его последний раз. Надо беречь свое сердце.
Шелли медленно покачала головой:
– Этого мало, чтобы заставить тебя выйти из мрака. Похоже, он тебе необходим. А я не могу жить без света.
Ее сердце болело так, словно его рвали на части. Она окинула прощальным взглядом серую комнату, куда, как в тюрьму, заточил себя человек, так много для нее значивший, и откуда она, как ни старалась, не смогла его вызволить.
Возможно, принцесса-воительница Эстелла не покинула бы поле битвы. Но Шелли Фэархилл, скромная садовница и просто женщина с разбитым сердцем, признала свое поражение.
Да, она могла пробиться сквозь густую чащу и подняться на башню, выстроенную Декланом, но пробить брешь во внутренних стенах – едва ли. Продолжать борьбу тщетно, слишком велики потери.
Собрав остатки воли, Шелли сдержала слезы.
– Я ухожу, Деклан. – Он сделал к ней шаг, но она подняла руку, останавливая его. – Не ходи за мной. Пожалуйста.
Подобрав туфли, она кое-как спустилась по лестнице, спотыкаясь и цепляясь за перила, чтобы не упасть; проскользнув к себе, заперла дверь.
Деклан провел мучительную бессонную ночь в башне. Оглядываясь назад, вспомнил, как вел себя с Шелли, и понял, что совершал одну ошибку за другой.
Особенно в том, что касалось Эстеллы. Неудивительно, что Шелли восприняла это как обман, который невозможно простить.
В сером свете раннего утра он поднялся в студию и встал напротив картины, вызвавшей у нее такое возмущение. Взяв мастихин, собрался порезать холст. Но не смог. В Эстелле слишком много от Шелли. Он не мог причинить вред даже ее образу.
И никогда не хотел причинить боль ей.
Как горько он жалел о тех часах, которые провел здесь, создавая Эстеллу, вместо того чтобы быть с Шелли. Его творение стало препятствием между ним и живой женщиной, которую он полюбил. А не стала ли препятствием память о Лизе, чувство, которому уже давно пора позволить успокоиться?
Неприятно, но приходилось признать, что мать права. Если он хочет жить, пришло время идти дальше. Он никогда не забудет Лизу и малышку Элис. Но сейчас главное – Шелли. Ее слова о том, как она почувствовала себя кем-то второстепенным, сродни удару под дых. Как он мог ее обидеть?
Нельзя допустить, чтобы она исчезла из его жизни.
Деклан расхаживал взад-вперед, взад-вперед и, теребя рукой волосы, пытался найти выход. Шелли права. Он не знал, как выйти из мрачной тени, которая окутала его жизнь.
Оставалось прибегнуть к помощи специалиста – путь, который он всегда отвергал. Порывшись в ящике письменного стола, Деклан достал визитную карточку с именем психолога-консультанта, которого порекомендовала мать после смерти Лизы. Мысль о том, чтобы откровенничать с чужим человеком, вызывала отвращение. Но если хочет удержать Шелли, он должен это сделать. И наконец выйти из этого дома.
И еще надо поговорить с Шелли. Объяснить, что она для него значит. Надо пойти к ней. Признать, что она права, он не может выбраться из этого мрака самостоятельно. Попросить подождать.