– Господин Кокачин, видите?
Тхаец, приподнявшись на цыпочках, всмотрелся и кивнул.
– Я сообщу об этом. Хотя они еще далеко, но....
– Исчезли! – воскликнул Смолик. – Небесные киты, просто взяли и пропали из виду! Должно быть, поднялись выше в небо. Но как быстро!
В нижней части сатенлига под гулкими стеклянными сводами был док для небольших судов. Доррита, вплыв внутрь, закачалась на мелких волнах рядом с другими ракушками и парой обычных вельботов. Из глубины наполненного бело-голубым светом пространства появились двое тхайских матросов и пришвартовали ракушку к синему пирсу – массивному брусу стекла, выступающему из эфира. Сбоку на нем были ступеньки, по которым господин Кокачин, Смолик и Арлея поднялись.
– Идемте сразу к его превосходительству.
Эхо здесь было странное – высокое и мелодичное, словно оно не просто повторяло звуки, но наигрывало при этом свою мелодию. Шаги сопровождались цоканьем, а еще отдавались тонким, едва слышным дребезжанием в толще стекла под ногами. По пути к широкому проему Арлея разглядывала мутно-белые и голубые пролеты, смутно видимые над головой, призрачные переливы стекла, двигающиеся сквозь них расплывчатые фигуры – десятки, если не сотни фигур, – и световой снег, крупные, состоящие из сияния снежинки, тихо падающие сквозь все это.
За доком оказалась площадка, где тремя рядами стояли матросы. Между ними, заложив руки за спину, прохаживался офицер и что-то говорил высоким гортанным голосом.
Они достигли второго яруса, миновали ряд закрытых стеклянными колпаками отверстий, возле которых стояли пушки и суетились моряки, затем поднялись еще выше, еще – Арлея уже потеряла направление, теперь со всех сторон был лишь расплывчатый мягкий свет да прозрачно-голубые изогнутые поверхности. Тхайцы на пути попадались все чаще, а потом их, наоборот, не стало совсем. Только впереди, возле стены просторного тихого коридора, охраняли дверь трое вооруженных моряков.
Арлее показалось, что за стеной этой раскинулось большое и необычайно белое пространство, полное шевеления, медленного скольжения массивов неизвестной субстанции.
– Это... – начала она и замолчала, когда Кокачин произнес: «Его превосходительство ожидает их».
Моряки расступились, один толкнул полупрозрачную дверь, и та скользнула в сторону. Господин Кокачин входить не стал – остановился возле проема, кивнув гостям.
– Только после вас, моя повелительница. – Смолик поклонился, взмахнув рукой, пропуская девушку вперед.
Арлея вошла, капитан шагнул следом, дверь закрылась, и они очутились в облачной спальне.
* * *
Щупальце Джонатана взметнулось, и хитиновые крючки пробороздили тело паунога, превратив его в пузырящиеся лохмотья. Живой дирижабль качнулся, разворачиваясь. Носовой отросток распрямился вновь, схватив еще двух пауногов, пытавшихся атаковать – не то бронга, не то людей на палубе.
– Это хищные идеи! – закричал вдруг Тланч Сив. – Они злые, хотят нас съесть, в себя втянуть!
Смуглый коротышка упал под пультом управления, закрыв голову руками, и замер.
– Не бойся, малыш, – растерянно сказал Траки Нес, наклоняясь над ним и неуверенно гладя его по плечу. – Ты, э... мы тебя защитим, если что.
Джонатан легко расправился с тварями, после чего, повинуясь повороту штурвала, аккуратно сел на вершине. Она напоминала блюдце – небольшая и чуть вогнутая. В центре темнело отверстие, вокруг росли кусты и редкие деревца, в кронах которых раньше кружили пауноги, напавшие на бронга.
Теперь ни одной твари не осталось, и Гана первым спрыгнул на землю. Черный обгоревший гребень, идущий по краю Кавачи, здесь заканчивался. Тень от него скрывала почти всю вершину, прямые лучи светила не падали сюда.
– Вставай, малыш, – донеслись сверху увещевания бултагарца. – Ну же, пойдем! Ведь ты хочешь помочь сестре?
– Не хочу! – выкрикнул в ответ коротышка. – Хочу, чтобы тот синий улетел! А Пушку мне не жалко, она дура.
– Ну так отведи нас к синему, и мы обо всем позаботимся.
Кобура на ремне шевельнулась, и Тулага поспешно схватился за нее. Пока Нес и Тланч слезали, он рассматривал крон. С тем творилось что-то странное: пистолет подрагивал, то поджимая, то выпячивая брюшко, ствол чуть шевелился.
– О, братец! – сказал Сив, останавливаясь рядом и с любопытством глядя на оружие.
Тулага обернулся к нему.
– Что?
– Братик. Младший.
– Чей братик?
– Ну, Пушки. Ой, а если отец говорил, что она моя сестра, то он, значит, и мой брат?
– Почему это оружие – брат Пушки? – спросил Нес, подходя к ним.
– Какое оружие? – переспросил Тланч-Кавачи. – Это слисс.
Гана покачал головой.
– Нет. Он называется крон.
– Не знаю про крон. Может, он – Крон, а она – Пушка, – возразил коротышка. – Может, их так зовут. Но все дети сознания Шантар называются слиссами.
– Это название живого оружия? – догадался Тулага.
– Да-да, живого. Они слиссы. Они связаны... ну, связаны друг с другом все.
– Как фантомные креветки, – сообразил наконец бултагарец. – Вы ведь слышали про это, юноша? Сейчас ученые востока решили, что все фантомные креветки, плавающие по нашим морям и океанам, – это как бы общий организм, одно тело, только разобщенное в пространстве...
Он не договорил: земля под ногами задрожала.
– Что такое? – Траки беспокойно огляделся.
– Пушка, это Пушка! – И Тланч-Кавачи устремился к отверстию в центре вершины. – Идемте скорее, она волнуется!
Джонатан разлегся на краю горы, взявшись щупальцами за ствол растущего неподалеку дерева; путешественники пошли за коротышкой.
Наклонный коридор с мягкими стенами тянулся в глубь горы. Сделав несколько шагов, Нес сказал:
– Она как сыр с дырками.
Будто мягкой коркой, гора была покрыта слоем земли, на которой росли кусты и деревья, а ниже было пористое светло-коричневое вещество с многочисленными ходами, по одному из которых они и спускались.
– Что это? – спросил бултагарец у Тланча-Кавачи, постучав кулаком по стене.
– Я.
– Ты... твое тело?
Сив закивал.
– Правда, правда! Мое. Просто здесь, куда отец посадил сестру, оно вот такое. Ой!
Все вокруг задрожало, а после просело с глухим утробным скрипом, донесшимся откуда-то снизу. Тланч упал, но тут же вскочил и с криком: «Быстрее!» помчался вперед. Ощущая непрерывный трепет крона на поясе, Гана побежал за ним, следом устремился бултагарец. Вскоре коридор закончился обширной пещерой. На другой ее стороне что-то массивное и длинное то вспухало, то опадало, тяжело, с хрипом дыша.