Фотографии были готовы. Посмотрев на первую из них, где вовсю раскинулась гладь да ширь Серого озера, Селестина, не сдержавшись, присвистнула:
– Ну, папа! Вот же учудил. Вот это да!
Ее громкая реплика заинтересовала девушку-кассиршу, мгновенно скосившую любопытный глаз, – что это ранняя посетительница там увидела, на своих снимках? Но Селест быстро забрала с прилавка всю стопку фотографий и, аккуратно прикрыв стеклянную дверь ателье, вышла на улицу.
Придется обязательно сходить на озеро еще раз. Но завтра. И тоже с самого утра. Чтобы никто не видел, как Селестина будет переходить в семейный тайник долины Сов. Так вот зачем отец сообщил ей даты трех тайных дней. Оказывается, у него здесь тайник… И вряд ли даже Йозеф о нем знает.
На фотографии четко проявился знак – деревянная скульптура Совы. Когда-то на гербе отцовской семьи красовалась сова, но потом папа примкнул к семейству своего двоюродного дяди Йозефа и стал «сияющим», как и все обитатели Дома Сияния.
Наверняка папа что-то спрятал для Селестины… Что-то настолько секретное, что даже хотел сохранить в тайне от старика.
Дома ее поджидал сюрприз: Яна никуда не ушла. Сидела в их комнате перед трельяжным зеркалом, раскладывала огромные карты с черно-серебристыми «рубашками». По всем признакам, это были широко известные среди двуликих лунастральные карты. Быстро справившись с удивлением, Селест незаметно запихнула фотографии в свой рюкзачок.
– Купаться ходила? – не оборачиваясь, спросила Яна. – На Серое?
– Ну да, – удивилась Селестина и потрогала кончики волос. Ага, еще довольно мокрые.
– Ты идешь сегодня в школу на выпускной? – спросила и она в свою очередь.
– Нет. Я не хожу на безликие вечеринки.
– Почему?
– Неинтересно. Летать нельзя.
Яна тщательно перетасовала черно-серебристые карты и разложила частым, аккуратным веером. Перевернула одну, другую. Расстроенно вздохнула, цокнув языком. Селест с интересом наблюдала за ее действиями.
– Что за карты? Лунастральные? – не удержалась она от вопроса.
Такие карты были у тети Аммавару – одной из самых красивых женщин среди «сияющих». Огромные, с чудными рисунками и таинственными знаками, доступными пониманию лишь специально обученных двуликих гадалок. Аммавару была самой лучшей пророчицей и часто приходила в яркие звездные ночи раскидывать карты самому Йозефу. Правда, в общине шептались, будто гадание было всего лишь частью их тесного общения.
– Эти карты уникальные, – произнесла Яна. – Каждая из них имеет свое значение и символ. Но не только. Когда рука гадающего прикасается к карте, появляется новая картинка. Иногда такое можно увидеть… Я обожаю предсказывать именно по этим картам.
– Откуда у тебя такая редкая колода? – полюбопытствовала Селестина.
Она точно знала, что эти древние карты стоили кучу денег: когда-то в детстве увлеклась этими красивыми картинками и даже пыталась выпросить у отца. Но папа отказал наотрез да еще отчитал ее за эту прихоть. Тогда Селестина обиделась на него, а теперь понимала: нельзя играться с гадальными картами.
– Я раскидываю карты своему отцу. Иногда – маме. Их друзьям. Очень серьезным друзьям. – Яна не спеша перетасовала колоду. – Они доверяют моим пасьянсам, потому что я хорошо умею толковать знаки. – Она пристально взглянула на сестру. – Раскинуть тебе карты? Скажем, узнают ли, что ты астра.
– Шантажируешь? – нахмурилась та и добавила с вызовом: – Ну и пусть узнают! Ничего страшного, разберусь. Я не нарушала закон.
– Ничего страшного? Наивная… – Сестра прогнулась, разминая затекшие плечи. – Ты плохо знаешь нашего отца. К своему счастью.
Яна неожиданно резко развернулась и одним плавным движением скользнула на пол. Села, скрестив ноги по-турецки. Вновь разложила веером карты. Подняла взгляд.
– Пасьянс на судьбу – три карты. Выбирай. Три Аркана твоей судьбы.
Селест пожала плечами. Ладно, почему бы и не погадать?
Выбрала крайнюю правую.
Сестра нарочито медленным движением взяла указанную карту, ловко прокрутила меж пальцев и – резко перевернула.
«Ну-ну, – насмешливо подумала Селест, – сестричка может неплохо зарабатывать на ярмарках, гадать для суеверных простаков».
– Тайна. Восемнадцатый Аркан. – Яна наградила сестру пытливым светло-карим взглядом. – У тебя есть тайна.
– У кого ж их нет, – хмыкнула Селест.
Поведение сестры сильно позабавило ее, – она изо всех сил старалась сохранять хоть какую-то серьезность.
– Не доверяешь картам? – Яна улыбнулась краешком губ. – Посмотри, кто изображен на этой карте.
Селест взяла карту в руки. На сероватом фоне рисунка, очерченного золотой рамкой, на выступе скалы стоял волк, поднявший острую морду к ненавистной луне. Невольно Селест содрогнулась: она будто наяву услышала унылый, мрачный вой ночного хищника.
– «Лунный волк», – продолжила Яна заговорщицким шепотом. – Это значит, что в твоем сердце надежно затаился обман. Он распирает тебя изнутри, и вызывает сильную тоску, и дарит твоей душе постоянную тревогу. Ты прячешь от людей свою большую тайну и поэтому несвободна, Селестина.
Селест перестала ухмыляться. Та интонация, с которой сестра произнесла ее полное имя, и в самом деле заставила беспокойнее биться сердце.
– Вторую карту? – буднично спросила Яна. – Или уже передумала гадать? Ведь так мы всю правду о тебе узнаем.
В карих глазах сестры плясали озорные желтые огоньки. Проклятая луната…
Вместо ответа Селест потянула на себя самую первую карту с левой стороны серебристо-черного веера.
– Смерть. Тринадцатый Аркан.
– Прекрасно. – Селест вновь расслабилась. Никогда она не доверяла гаданиям и не собиралась начинать. Особенно не верила в дурные предзнаменования.
– Человек, который тебе симпатичен, умрет. – Голос Яны звучал приглушенно, равнодушно. – Видишь: сгорбленная фигура в черном. Маленькая, жалкая фигурка. Думаю, это парень. Хотя неизвестно. К сожалению, лицо скрыто капюшоном. Значит, судьба не желает раскрывать тебе личность этого человека.
– Вот как? – Селест нервно усмехнулась и спросила с сарказмом: – Так этот человек совсем умрет или есть надежда?
Тем не менее она пристально вгляделась в рисунок тринадцатого Аркана. Однако из-за широких одежд фигура казалась безликим черным пятном.
– Нет надежды.
– Ну, а поподробнее? – «Таинственно-гадальный» голос сестры начинал раздражать. Ишь, попугать вздумала. – Мужчина хоть или женщина?
– Думаю, кто-то совсем молодой. Да, особа мужского пола. Возможно, кто-то из близких.
Про себя Селест невольно вздохнула с облегчением. Ну, хоть не папа.