— Слава богу, объяснились, — заключил я, выскальзывая из рук Раджа обратно на диван и уставляясь взором в пол.
— Тебе ничего крепкого сейчас не надо, — сказал Радж, зная меня и опережая мою мысль.
— А крепкий чай? — предположил я, догоняя его мысль.
— Умница, сейчас принесут.
От чая голова моя действительно немного прочистилась. Часы показывали десять минут второго — я был в отключке пару часов. Мне была возвращена волшебная гарнитура, принесен мой запасной айфон с перекачанными на него программами и доставлена целая пачка новых расшифровок. Радж любезно предложил мне работать на месте.
Самым интересным был разговор Осборна с его начальником. Тембр голоса в расшифровке не указывался, но, судя по номеру, это был тот же человек, которого я дважды принимал за женщину.
Сначала Осборн довольно подробно доложил о происшествии. Снайпер действительно стрелял с самого верха восточной трибуны «Челси». Первая пуля попала Осборну в шею случайно — он в момент выстрела просто сделал шаг вперед. Вторую пулю — Осборн говорил об этом скупо, но выходило именно так — он уже ловил сам. На нем был кевларовый жилет, который должен был защитить их обоих.
— Тогда почему наш друг смог уйти? — недовольно спросил шеф Осборна.
— От второго выстрела я упал, и у меня из шеи кровь хлестала. — Тон Осборна был корректным, но и чуть свысока — предназначенным человеку, в которого никогда не стреляли. — Спасибо, кто-то сбегал в машину за аптечкой, я до скорой помощи вообще мог не дожить.
— А вы где сейчас?
— Еще в больнице. Меня зашили, долили крови, сейчас уже все нормально.
— Ваши предположения? Кто мог стрелять?
— Стреляли двое: снайпер на крыше и потом уже женщина, которая подстраховывала его у южного выхода. Возможно, такой же человек ждал и у северного, мы не знаем.
— Что на стадионе?
— Я не был уверен, что останусь на ногах, и подключил своего заместителя, Алекса Макги. Пока связались с секьюрити стадиона, прошло минут десять-двенадцать. Они тут же все перекрыли, но…
— Понятно. А женщина?
— У нас есть ее изображение с уличной видеокамеры. Качество, конечно, не очень. Потом наш друг свернул на боковую улочку, женщина побежала за ним. Но там камеры нет.
— То есть что произошло дальше, мы не знаем?
— Вслед за нашим другом повернула большая БМВ. Номер ее у нас есть, ее сейчас ищут. Может, она как-то связана со всем этим, может, нет. А женщина потом проехала через перекресток на мотоцикле. Его вел кто-то еще, она сидела сзади.
— Номер его есть?
— На мотоциклах номер стоит только сзади. А на нашем видео мотоцикл оба раза снят сбоку: когда ехал за женщиной и когда проехал назад, уже с ней. В общем, этот след безнадежный.
— То есть, я резюмирую, у нас даже нет уверенности, жив наш друг или нет?
— Он жив, сэр. Если бы та женщина в него попала, труп остался бы лежать на улице. Она вряд ли собиралась увозить его на мотоцикле.
— А если его убил кто-то сидящий в БМВ?
— И потом увез труп с собой? Маловероятно. Если бы нашего друга хотели убить люди из БМВ, они бы просто это сделали и убрались поскорее.
— Тогда кто же сидел в этой БМВ?
— Я предполагаю, что это могли быть люди, которые подстраховывали нашего друга. На случай, если все пойдет не так, как планировалось.
— Тогда у него в Лондоне есть сообщники.
— Похоже, что так, сэр. Он же здесь проработал много лет.
— Хорошо. Кто из наших знал о месте и времени встречи?
— Никто.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Только вы и я.
— Как же тогда те люди смогли подготовиться к засаде?
— Версии две. Первая: утечка произошла от людей, которых наш друг просил его подстраховать. И вторая: наш с вами разговор кто-то подслушал.
— Но у нас же связь со скремблером.
— Это электроника, сэр. Здесь нет ничего невозможного.
— То есть и сейчас нас кто-то может подслушивать?
— Не исключено.
— И ваш номер, и мой?
— Да.
В этом месте я отметил, что не смог помешать себе глупо улыбнуться.
— Тогда будем заканчивать. Отдайте ваш мобильный в техническую службу, пусть они проверят. И я отдам им свой. Я через час буду на работе, просто зайдите ко мне.
— Хорошо, сэр.
— Да, что я еще хотел сказать… Вы, конечно, герой — закрыли нашего друга грудью. Но операцию вы провалили. Очень важную операцию.
— Я знаю, сэр. Мне очень жаль.
— Мне тоже. Но мы поговорим об этом с глазу на глаз.
Я посмотрел на время, когда они закончили разговор: 11:40.
— Шанкар, — позвал я в гарнитуру. Что-то она предательски молчала.
— Шанкар слушает, — отозвался тот. — Вы снова в деле?
— Я снова в деле.
— Тогда вывожу сигнал на вашу гарнитуру. Я отключал его — это какой-никакой, но все же риск.
— Включи, конечно. Скажи мне, после одиннадцати сорока были какие-то звонки с нашего главного телефона? Как вы его называете? Объект А?
— Нет, больше не было.
— А с телефона человека, с которым он разговаривал в тот раз?
— Сейчас посмотрю. Так, так… Это у нас Объект С. Нет, его телефон с тех пор тоже молчит.
— А все другие? Эти D, Е, F?
— Эти в эфире. Мы их пишем.
— Понятно. Спасибо, Шанкар.
— Продолжаем?
— Разумеется, продолжаем.
Все откатилось назад, на нулевую отметку. Даже дальше. Еще сегодня утром я знал все, о чем говорили мои соперники, и Мохов не боялся высунуться из своей норки.
6
Я позвал Раджа, чтобы сказать ему про БМВ.
— Пусть ищут, — отмахнулся он. — Номера на ней стояли липовые, уже давно поменяны. А водителя и пассажира на переднем сидении можно рассмотреть только на камерах, которые фотографируют при превышении скорости.
— Старушку инфаркт не хватил?
Радж захохотал:
— Старушка была так довольна, что даже не потребовала прибавки. Обычно она просит.
Потом мне принесли какой-то очень горячий и очень острый суп. Он пришелся как нельзя кстати. Не знаю, какие в нем были ингредиенты, но голова у меня соображала все лучше.
Я попросил дать мне аудиофайл нашего разговора в машине с Моховым. Мы же говорили по-русски, и расшифровать его мог только я. А мне хотелось иметь этот разговор в виде текста. Тогда, в разгар событий, Мохов мог неосторожно сказать — а я упустить — что-либо очень существенное.