Эта незнакомка отворачивается от зеркала и неспешно следует к рабочему столу. Босые ноги, словно по теплому снегу, шагают по толстому ковру.
Массивная столешница, за исключением небольшого полукруга рабочей поверхности, покрыта вычурной резьбой. Судя по одухотворенности сюжетов – это что-то на религиозную тематику, а исходя из демонстративной сексуальности в большинстве своем полуобнаженных персонажей – дохристианского периода.
На гладком полукружии блестит глянцевой поверхностью ноутбук.
Крышка опущена, но индикатор помигивает зеленым, информируя, что электронный мозг лишь дремлет, готовый по малейшему сигналу приступить к работе.
Разбудив электронный мозг, сразу обращаю внимание на скромно горящий в правом верхнем углу ярлычок заказа.
По гладкой фаянсовой поверхности маскарадной маски пляшут отражения ряда цифр и букв.
Что бы ни творилось на душе, маска продолжает улыбаться.
Активировав программу громкой связи, кликаю на вызов пункта охраны.
Идут гудки.
– Слушаю, – раздается несколько искаженный динамиками голос.
С небольшой задержкой появляется и изображение.
Моложавое лицо, волевые скулы, короткий ежик черных волос и яркая зелень глаз.
– Подготовить объект № 27 к отправке в Санаторий, – произношу в микрофон.
– Понял. Объект № 27.
– Подтверждаю. Время отправки: двенадцать тридцать.
– Понял. Двенадцать тридцать.
– Подтверждаю. Конец связи.
Закрыв программу громкой связи, перехожу к меню подключения веб-камер.
Кликаю на прямоугольник с маркером «27».
Изображение от соответствующей веб-камеры разворачивается на весь экран.
До боли знакомая камера, на кровати сидит парень лет тридцати. Да что это я! В карточке донора есть вся основная информация. Ему двадцать восемь лет, семь месяцев и двенадцать дней. И тридцати не будет. Будет только двадцать восемь лет, семь месяцев и двенадцать дней.
«Прости», – шепчут глаза.
Молчит язык.
А фаянс маски холоден и равнодушен.
Иначе не выжить.