Андрей развел в стороны руки.
– Братишка, ты уж извини, но ты сам влип. Не впутывай меня в свое дерьмо. Братство братством, а табачок врозь.
Он потушил окурок о ножку стола и, подумав, сунул его в карман.
Нефиг тут уликами разбрасываться, – пронеслось у него в голове.
Он вышел из комнаты.
Дэн заплакал (тюфяк): «Я лузер».
Послышался звук льющейся воды, и через пару минут Андрей заглянул в комнату.
– Когда придут менты, не нужно приплетать мое имя, ладно? У меня и так хлопот с ними хватает. На мне еще условный срок висит.
– Зачем ей была нужна бутылка? – хрипло спросил Дэн. – Что в ней было?
Андрей беспечно пожал плечами.
– Откуда мне знать. Она же двинутая, ежику понятно. Ну, все, пока. Не кашляй.
С щемящим сердцем Дэн слышал, как хлопнула дверь. Все, он один.
Один, с искалеченной ногой, распухшей рукой, сломанным носом и тремя трупами в доме.
Что делать?!
Он громко выматерился. Ему хотелось выть и лезть на стенку, и если бы не нога, он наверняка бы взобрался туда.
Звонить в полицию? И что он скажет? Он весь в крови, как будто только что со скотобойни! Да его сразу в «обезьянник» кинут как подозреваемого!
Ковыляя, он вышел в коридор. Курьер все так же лежал в коридоре, раскидав в стороны руки и ноги, словно загорающий на пляже. Бурча что-то себе под нос, Дэн присел и потрогал его лоб. Теплый.
Самохин приложил ухо к груди мужчины, и из его глотки вырвался вздох облегчения – разносчик пиццы был жив. Просто в глубокой отключке. Ему повезло, что удар молотка смягчила шапка.
«Оттащу его на кухню, – пришла ему в голову мысль. – Если Люда увидит его сразу, как войдет, визгу не оберешься. Ее нужно подготовить…»
Когда он, пыхтя и отдуваясь, приволок грузное тело на кухню, пот лил с него в три ручья, а сердце от перенапряжения разрывало грудь. Дэн ощущал себя на грани потери сознания. Он включил кран и смыл с рук кровь. После этого, подтаскивая больную ногу, зашел в спальню, где поменял заляпанную кровью футболку.
«Надо звонить ментам», – безостановочно стучала в его черепе мысль. Чем дольше он тянет с этим, тем больше будет вопросов у следователя, почему он так медлил с вызовом полиции.
Он услышал, как к дому подъехала машина.
Люда?
Дэн бросил взгляд в зеркало. На него, слепо помаргивая, смотрело помятое и бледное лицо до смерти перепуганного и безвременно состарившегося мужчины.
«Все будет хорошо».
Он плотно закрыл гостиную с кухней и, хромая, вышел в коридор.
Входная дверь распахнулась, и Люда стремительно влетела в дом.
– Ты что, напился, Самохин? – бросила она, едва взглянув на него. При этом от нее самой разило спиртным, и она была явно чем-то озабочена.
– Я выпил немного коньяка, – сказал Дэн, наблюдая за женой. – Люда, у меня к тебе разговор.
– Потом, – отмахнулась она. Пошатнулась, неуклюже снимая высокие сапоги. – Машка сучка… Не могла со своим женихом договориться… И еще. У нас небольшая проблема. – Она икнула и посмотрела Дэна. – Что у тебя с носом, Самохин?
– Свет вырубили, в дверной проем не вписался, – зачем-то соврал Дэн. Он нервно потер ладони. – Что за проблема?
– У нас там у забора какая-то псина ошивалась, я ее переехала нечаянно, – скривившись, произнесла Люда. Снова икнула. – По-моему, насмерть. Надо будет машину утром помыть, Самохин. И это… что от нее осталось… выбросить куда-нибудь. Там все всмятку. Фу. Бе-е-е…
Дэн остолбенел.
«Тебе сложно дать голодной собаке кусочек колбасы? Или хотя бы корку хлеба?» – зазвучали где-то над ухом укоряющие слова Надежды.
– Ты не должна была садиться пьяной за руль, – сказал он, но жена едва ли слушала его. Покачиваясь из стороны в сторону, она направилась в спальню и вышла оттуда в халате.
– Я хочу искупаться. Меня всю трясет, – заявила она. – У нас есть что-нибудь выпить?
– Шампанское, – машинально отозвался Дэн. Люда чмокнула его в щеку, обдав запахом вина, и шмыгнула в ванную.
Самохин растерянно посмотрел ей вслед.
– Говоришь, переехала нечаянно? – пробормотал он.
Значит, разговор насчет сегодняшних событий придется отложить, когда она примет ванну. Тогда он ей все и расскажет, и они примут решение.
«Кристина», – шепнул ему внутренний голос, и Дэн вздрогнул.
Точно, Кристи. Как он объяснит, что в его доме вечером оказалась Кристина?
«Цветы на кухне. Люда ведь не планировала приехать, это был форс-мажор. Так что ты не отмажешься, что розы для нее», – промурлыкал все тот же голос.
– Я выкину их в помойку, – словно оправдываясь, вслух проговорил Самохин.
«А трупы? – захихикал голос. – А курьер? Тоже в помойку?»
Как во сне, он вошел в гостиную. Запах в помещении был ужасен – термоядерная смесь крови, грязного тела Надежды и невыветрившихся паров алкоголя. Дэн, как в замедленной съемке, приблизился к трупу уголовницы. С залитым кровью и черной субстанцией лицом она выглядела порождением ночного кошмара. Кактус торчал из рваного рта, словно слоновий член.
– Что было в бутылке? – прошептал он. Со страхом коснулся указательным пальцем густеющего пятна. Понюхал, сдвинув брови. Что-то похожее на краску. Или чернила.
В его памяти вспыхнули слова умирающей:
«Зачем? Это не мое».
Он задумался.
Значит ли это, что Андрей что-то скрыл от него?
За окном раздалось мяуканье, и Дэн чуть не закричал от неожиданности. С колотящимся сердцем он обернулся и застыл, словно парализованный. Снаружи, на карнизе окна, сидел крошечный котенок. Белый, как чистое облачко. Блестящие иссиня-черные глаза-бусинки не отрываясь смотрели на Дэна, и он почувствовал, что пол уходит у него из-под ног.
«Жди беды…»
«Тебя нет. Тебя нет. Нет», – остолбенело повторял Дэн. Он закрыл лицо руками и спустя мгновение убрал их.
– Мяу, – сказал котенок и фыркнул. Развернувшись, он вдруг исчез из виду.
Хрипло дыша, Дэн засеменил к окну. Распахнул створки, посмотрел вниз.
Никакого котенка. Вообще ничего. Во дворе стояла глубокая ночь и завывал пронизывающий осенний ветер.
Дэн зябко поежился. Он закрыл окно, пытаясь унять дрожь во всем теле.
«Я схожу с ума».
Краем уха он услышал, как несколько раз чихнула Люда.
Самохин уставился на коченеющее тело Надежды.
– Откуда ты свалилась на мою голову, гребаная ведьма? – процедил он. – Со своими глупыми сказками про тающих мальчиков и коят?!!