Утром ей привезли роскошное платье из нежнейшего жадеитово-зеленого шелка с бесконечными сборками, вышитое тонкой серебряной нитью; с филигранной каймой на крошечных рукавах, глубоком декольте и шлейфе. Хей Фен восхищенно щелкала языком, надевая его на манекен. Флортье посмотрела на туалетный столик, на котором стояла черная бархатная шкатулка с украшениями, которые принес Киан Джай – гарнитур из длинных серег, колье и браслета из резного и полированного жадеита.
Флортье плотнее запахнула халат.
Все это она наденет завтра вечером, когда Киан Джай будет принимать у себя бизнесмена. «Я хочу, чтобы ты была послушной и приветливой к нашему гостю, – сказал он и поцеловал ее в губы. – Постарайся не разочаровать меня». – С этими словами он шлепнул ее по заду и вышел из комнаты.
У Флортье задрожали колени. Неуверенными шагами она подошла к туалетному столику и рухнула на стул. После этой фразы Киан Джая она задумалась – то ли она просто должна хорошо выглядеть и быть приветливой, то ли Киан Джай намерен отдать ее на ночь своему гостю; при мысли об этом ей стало нехорошо.
Возможно, он просто пугал ее – он любил иногда это делать; но ведь однажды в гневе он уже продал ее Джону Холтуму. Впрочем, не догадываясь, какой подарок он ей сделал.
Флортье выдвинула один из резных ящичков и достала из дальнего уголка красный тканевый цветок, который за это время потерял упругость и стал немного затхлым. Цветочек. Улыбка засияла на ее лице, когда она положила цветок на ладонь.
Она взглянула на свое отражение в зеркале, и улыбка завяла. Пока еще она выглядела как обычно, разве что лицо чуть вытянулось, а в глазах появилась грусть – и все-таки она не узнавала себя. «Что со мной стало?»
Ей больше не хотелось глядеть самой себе в глаза, и все-таки она не могла отвести взгляда. Не владея собой, она схватила шкатулку с украшениями и швырнула ее в зеркало. Осколки посыпались на туалетный столик.
Глаза Флортье наполнились слезами и остановились на большом и остром осколке зеркала, который валялся перед ней.
Три дня она спрашивала Киан Джая о Якобине, каждый раз, когда он являлся к ней или вызывал ее к себе. Просила, чтобы он помог ей, просила словами и своим телом. «Возможно, я помогу ей, моя сладкая Флёр. Когда ты будешь хорошей девочкой», – всякий раз отвечал он. Постепенно она поняла, что он и не собирался что-то делать для Якобины. Для него это была всего лишь игра, одна из многих.
Рука Флортье сама собой потянулась к осколку, она осторожно взяла его в руку. Ей ужасно захотелось изо всех сил вонзить осколок в шею Киан Джая. Или, еще лучше, в его сердце. Если оно у него есть.
Потом она перевела взгляд на руку, все еще сжимавшую красный цветок, и на запястье, выглядывавшее из-под завернутого рукава халата, узкое, бледное запястье с синими венами под тонкой кожей. Одно движение, и все будет позади.
Никогда больше мужчины не будут использовать ее, будто игрушку. Никогда больше она не будет стыдиться, испытывать отвращение или мучиться от ощущения вины. У нее исчезнет чувство бессилия, возникавшее, когда она думала о Якобине. Она больше не будет за нее бояться. Она вообще больше не будет ничего бояться.
Бездна вечного мрака манила ее и притягивала к себе. Она обещала ей тишину, покой и безопасность где-нибудь в черной пустоте.
Надо было только сделать один-единственный шаг.
И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба.
Книга Бытия, 19, 24
Запах воскурений, струившийся с алтаря, смешался с ароматом цветов и встретил Флортье еще на лестнице, когда она легко, но неторопливо спускалась по ней. Она приветливо кивнула слуге, ставившему цветущие ветки в высокие напольные вазы. Он кивнул ей в ответ и тут же недоверчиво поднял брови, когда Флортье прошла через вестибюль и потянула на себя входную дверь, но все же не пытался ее остановить.
Яркое солнце ударило ей в глаза. Флортье потянулась, откинула голову и тряхнула волосами, которые она часто носила распущенными, кроме пары толстых прядей, которые скалывала на затылке. Соблазнительно виляя бедрами, отчего покачивались рюши на ее старом платье цвета слоновой кости с голубыми цветочками, она вышла во двор, полный утренней тишины.
Могучий привратник, охранявший входные ворота, тотчас увидел ее; скрестив руки на груди и широко расставив ноги, он повернул к ней грубое, бородатое лицо. Флортье одарила его лучезарной улыбкой и прошла мимо каменного льва. Тихо напевая, она гуляла между деревьями, гладила их кору, игриво срывала листок, потом приподнялась на цыпочках и сорвала цветок плюмерии и театрально понюхала его, постоянно чувствуя на себе сверлящий взгляд слуги.
Теперь она, словно кошмарный сон, вспоминала, что накануне в какой-то момент испытывала желание уйти из жизни. Мысли о Якобине заставили ее взять себя в руки и отбросить острый осколок. Якобина наверняка не стала бы так легко сдаваться; но теперь она сидела под арестом в Кетимбанге на острове Суматра. Благодаря Якобине Флортье решила, что она хотя бы попытается убежать от китайца и прийти ей на помощь. Вот если это не получится, тогда она и лишит себя жизни.
Протянув руку, она снова нежно погладила кору дерева, которое росло недалеко от ворот, но не было видно из дома за другими деревьями. Вздохнув, прислонилась к нему спиной и жеманно поднесла к носу цветок. Времени у нее было достаточно. «До полудня», – сказал ей Киан Джай, поцеловав в щеку, скатился с нее, накинул халат и вышел из комнаты – искупаться на своей половине этажа. Флортье быстро сняла ночную рубашку, спрыгнула с постели и высунулась в окно, навострив слух. Как только во дворе раздались стук копыт и скрип колес, потом эти звуки ненадолго затихли, послышались опять и окончательно пропали после стука закрывшихся ворот, она поспешно вымылась и оделась. Посмотрелась в зеркало и осталась довольной; даже внимательному взгляду не бросилось бы в глаза, что под платьем спрятаны все ее наличные деньги. При необходимости слишком пристальные взгляды отвлекли бы краешки красного матерчатого цветка, который она сунула за вырез платья.
Флортье томно прижалась к стволу дерева и вздохнула. Накрутила на указательный палец прядь волос, поглядела из-под ресниц на привратника, робко улыбнулась и снова опустила глаза. В следующий раз она дольше задержала на нем взгляд и соблазнительно сложила губы – словно для поцелуя.
Привратник резко отвернулся; на его спине болталась тонкая, длинная косичка. Потом он, нахмурившись, все-таки бросил на нее через плечо озадаченный взгляд. Флортье улыбнулась ему, наклонила голову набок, робко потупилась и острым носком туфельки стала чертить на земле линии. Выгнула спину, чтобы грудь казалась пышнее, и еще раз улыбнулась привратнику, на этот раз лукаво.
Он медленно повернулся к ней лицом, но старался не смотреть на нее; тем не менее Флортье показалось, что его щеки порозовели. Не выдержав, он снова стрельнул на нее глазами, и она одарила его обольстительной улыбкой. У него дернулся уголок рта, и на лице расплылась широкая ухмылка.