— Да.
— Эмили, послушай, я всерьез настроен улучшить наши отношения. Хочу над этим поработать. Но… это же игра! Я думал, нам необходим совет опытного психолога.
— Быть может, и нужен, но, по-моему, игра — хорошее начало. Это не просто игра, Делл. Скорее, мотивация… научить нас любить. Как глагол. Возможно, это прозвучит странно, но после того, как прочла бабушкин дневник, я решила, что и с нами это сработает — нужно только попытаться.
Его взгляд остается скептическим.
— Ты серьезно так думаешь, да?
Я киваю, встаю и машу, чтобы он следовал за мной.
— Иди сюда, кое-что тебе покажу. — Я выхожу из спальни, веду его на кухню, где на стенке холодильника мы еженедельно вывешиваем результаты детей. У Энн и Кейда стоит по одному очку. Я указываю на холодильник и спрашиваю, знает ли он, что это такое?
Он пожимает плечами:
— График дежурств?
— Дежурств? Ты шутишь?
— Не знаю, может быть, здесь отмечено количество работ, которые выполнил каждый.
Мне смешно от его слов.
— Твои дети лентяи, но не настолько. — Я умолкаю, потом добавляю уже серьезнее: — Помнишь «обнаженку», которую мы нашли в бабушкиной комнате? Помнишь ящик, доверху набитый блокнотами с подсчетами? Это часть системы, по которой наши дети подсчитывают очки. Мы уже две недели играем в «Шаги навстречу».
— Серьезно?
— Угу. И знаешь что? Я заметила, что они действительно начали меняться. Конечно, они по-прежнему остаются детьми. Но ссоры по мелочам прекратились, и они уже научились прикусывать языки, когда другой делает что-то, что им не по нраву. И хочешь — верь, хочешь — нет, они на самом деле ищут, как бы незаметно сделать друг другу приятное.
Наконец-то у него просыпается какой-то интерес.
— Например?
— Например, вчера утром я велела Кейду убрать спальный мешок, но, проходя мимо гостиной, увидела, что мешок убрала Энн, пока Кейд был в душе. Потом она поднялась наверх и записала себе очко. А Кейд на прошлой неделе по меньшей мере четыре раза спрашивал, не найдется ли у меня лишней шоколадки, потому что хотел положить сестрам на подушку. В конце концов шоколад закончился, а он все ходил и канючил, пока не обнаружил в кладовой кусок кондитерского шоколада. Мне кажется, он засчитывает себе очко за каждый кусочек шоколада, которым угощает сестер, но, по крайней мере, ему нравится угощать девочек.
Делл негромко смеется:
— А Бри? Она тоже играет?
— Вроде играет, — отвечаю я, качая головой из стороны в сторону. — Но ее стратегия мне не известна. Как сам видишь, пока она ни разу не выиграла. Но постоянно уверяет, что у нее есть план. Конечно, нельзя не учитывать, что она более темпераментна, но даже у нее, я заметила, изменилось отношение к Энн и Кейду. Может быть, она и не выигрывает, по крайней мере, по очкам, но она стремится — а это и есть цель игры.
Несколько секунд он разглядывает таблицу на холодильнике, потом поднимает голову:
— А если мы начнем играть, что будет на кону?
— Как и у моих дедушки с бабушкой. Кто в конце недели наберет больше очков — тот выбирает место для нашего еженедельного свидания.
— Но мы не ходим на свидания.
— Еще один бонус в игре. Если начнем играть — каждую неделю будем ходить на свидания.
— И это все?
— Нет, есть и главный приз. Тот, кто за год выиграет большее количество недель, тот и выберет, как и где мы будем отмечать годовщину нашей свадьбы.
— И ты выбрала бы…
Разве нужно об этом спрашивать?
— Париж. Если бы мы начали игру, то в декабре поехали бы в Париж, как и собирались.
Он притворно хмурится.
— Я никогда, если честно, не хотел ехать во Францию. Поэтому, если бы мы начали игру… Я пока не говорю, что согласен, но, если бы начали и выиграл бы я — а я выиграл бы непременно, — тогда мы поехали бы на глубоководную морскую рыбалку в Мексику, на Кабо-Сан-Лукас. Я бы не отказался поймать на удочку девяностокилограммового марлина.
Но… ты же обещал мне Париж…
— Отлично, — отвечаю я, скрывая разочарование. — Если выиграешь — а этого не случится, — можешь выбрать Кабо. Но в декабре не слишком печалься, когда мы будем любоваться из окна на Эйфелеву башню.
Он усмехается и качает головой:
— Тогда это будет Кабо.
— Значит, ты согласен поиграть? — Я прикусываю губу в ожидании его ответа.
— Ты действительно думаешь, что это сработает?
— Я отвечу тебе так, как ответила детям. Я прочитала историю моих дедушки и бабушки и искренне верю, что это может помочь и нам… если только мы постараемся. Если мы на самом деле захотим одержать победу — проигравших не будет.
Неожиданно его игривая улыбка становится более открытой.
— Тогда я в игре. — После небольшой паузы он уточняет: — А в этой игре есть правила, которые необходимо знать?
Мне хочется обнять его за то, что он вообще согласился играть, но это было бы слишком дерзко с моей стороны, учитывая, как в последнее время развивались события. Я улыбаюсь в ответ:
— Пошли назад в спальню, я объясню тебе все подробно. Однако самое главное в игре — и это очень быстро поняли наши дети — то, что намного приятнее давать, чем брать…
* * *
Утром я просыпаюсь, кровать Делла пуста. Смотрю на часы.
Половина восьмого.
Накинув халат, я выскальзываю из спальни, и тут же в нос бьет запах сгоревшего жира. Как я и догадываюсь, весь первый этаж в сизом дыму. Я, разгоняя дым руками, пробираюсь на кухню, где застаю у раковины Делла со сковородкой — он льет горячий жир прямо в водосток.
— Стой! — восклицаю я. — Ты что, скажи на милость, делаешь?
Он продолжает мыть сковородку.
— Мою посуду.
— Делл, остановись! Нельзя выливать жир в водосток. Да что с тобой?
Я чувствую кожей поднимающееся внутри возмущение. Уже не первый раз я прошу его не выливать жир в водосток. Почему он не учится? Может быть, просто не слушает меня? Клянусь, иногда он хуже ребенка. Всему виной простая лень… Ленится правильно избавляться от жира.
Он прекращает мыть, поворачивается, видно, что лицо осунулось.
— А что не так?
— Не так! Ты прекрасно знаешь, что жир забивает трубы. Я постоянно тебе об этом повторяю. Неужели так сложно сделать все как надо?
— Как надо? — переспрашивает он, ощетинившись. — Как надо тебе?
— Разве я виновата, что правильно делать так, как говорю я?
— Как и всегда! — бормочет он. При этих словах на его лице что-то мелькает — только не могу точно понять что.