Их выстрелы повредили колесо передней машины. На глазах Игоря тачанка свернула — и въехала прямиком в стоящий дальше других контейнер, тот самый, без бортика.
Со своей позиции он мог наблюдать и за чужаками, и за теми, кто атаковал их. У двоих в форме полицейского патруля были пистолеты, молодой здоровяк в камуфляжных штанах и черной майке держал кусок ржавой трубы. Один патрульный стрелял молча, другой хрипло вопил, раз за разом посылая пули в бок рогатого животного, которое вроде бы и не замечало этого.
Когда тачанка въехала в дальний контейнер, тот дрогнул, и стена мусора в нем обрушилась — прямо на великана с трубой. В этой тачанке было трое чужаков (Игорь понял вдруг — теперь они без противогазов!), и водитель сходу прыгнул на контейнер, откуда нырнул в засыпавший здоровяка мусор. Остальные, соскочив на землю, тоже бросились в бой. Грохнул выстрел, блеснуло пламя.
Прятавшийся ближе к роще полицейский, выскочив из-за укрытия, выпустил последнюю пулю в лицо чужака, который сидел на передке второй тачанки. Двигался патрульный как-то не очень ловко, спотыкался и пошатывался… Да он пьяный, сообразил Сотник.
Водитель тачанки откинулся назад, затем повалился вперед, сдвинув рычаг и на что-то нажав. Машина резко увеличила скорость, сворачивая к каналу по крутой дуге, и чужак позади убитого водителя полез через него, чтобы добраться до управления. Патрульный с криком отпрянул, ноги заплелись, он упал. Тачанка переехала его и пронеслась между контейнерами, разбрасывая колесами мусор.
Когда она ехала мимо, второй патрульный, пригнувшийся за тем контейнером, что находился ближе к каналу, выстрелил и попал в бок чужака, пытавшегося остановить машину. Взметнув фонтан воды, она въехала в канал. Задымилась, потом вода накрыла ее, и тачанка встала. Над поверхностью торчал лишь рулевой рычаг да край заднего бортика, в грязной мути вокруг расплывалось пятно крови.
Патрульный рванулся к рогатому животному.
У того чужака, что был пристегнут к заднему горбу, голова свесилась на грудь, а руки безвольно покачивались — судя по всему, он был мертв, и в седле его удерживали лишь ремни крест-накрест. Животное остановилось; сидящий впереди нагнулся вбок, вцепился патрульному в плечо и занес нож с извилистым лезвием. Полицейский схватил его за кисть, молотя стволом пистолета по ребрам, стараясь отвести руку противника в сторону, а тот, нависая сверху, пытался сломить сопротивления. Дальше, возле контейнера с проломленным бортиком, происходило что-то непонятное, там клочьями взлетал мусор, там громогласно матерились, рычали и орали…
Патрульный закряхтел, рука с ножом медленно пошла вниз. Вскочив, Сотник бросился к ним. На ходу нагнувшись, выхватил из мусора остатки настольной лампы: тяжелую железную подставку с изогнутым штырем, на конце которого болтался «патрон». Перехватив лампу за штырь, Игорь занес ее над головой.
Когда он подскочил ближе, нож впился в грудь полицейского. Чужак повернул голову, и Сотник что было сил врезал подставкой по узкому серому лицу.
Штырь сломался. Чужак отпрянул, оставив нож в груди упавшего на спину патрульного, и схватился за горб, чтобы не свалиться с животного, которое замычало и медленно зашагало прочь. Удар рассек лоб прямо над бровью, густая темная кровь залила глаз, скулу.
Только сейчас Игорь разглядел кожаный колпак, надетый на передний горб. На колпаке был патронташ, какие-то инструменты, лопатка, фляга, ножны и чехол, в котором находилось большое, с длинным стволом пьезо-ружье. Все это крепилось сложной системой ремней — и, кажется, в неподходящий момент пара их перепуталась, из-за чего всадник, не сумев быстро достать оружие, был вынужден действовать ножом.
Высвободив ногу из стремени, чужак соскочил на землю. Нагнулся, протягивая руку к ножу в груди патрульного, но Сотник не позволил схватиться за оружие — сдавил широкими ладонями голову противника и рванул.
Чужак зашипел, нагнул голову к плечу и вырвался из хватки. Это было невероятно, немыслимо — такая змеиная гибкость, шейные позвонки должны были превратиться в кашу, но они выдержали. Присев у ног Игоря, боком к нему и спиной к животному, противник схватился за нож.
У дальнего контейнера что-то выкрикнули на незнакомом языке, раздались выстрелы.
Сотник с громким выдохом опустил кулак и, словно молотом по наковальне, врезал чужаку по темени. Тот гортанно выругался, то есть прокричал нечто вроде: «Бака кров!», выдернул из тела патрульного нож и не глядя полоснул им. Извилистое лезвие вспороло штанину. Игорь схватился за пьезо-ружье, провернул его вместе с чехлом, скрипнув ремнями, нащупал под мягкой кожей спусковой крючок и вдавил.
В первую секунду ничего не произошло. Чужак начал выпрямляться, занося нож для второго удара, и тут ружье выстрелило. Ствол торчал из отверстия на конце чехла — оттуда ударила прямой тонкая молния, пробила тело чужака. Пыхнуло жаром. Через мокрые туфли Игоря ударило током — дерануло так, что он с криком подскочил. Молния погасла, чужак повалился лицом вперед.
Рогатое животное шло прочь, скорбно мыча. Игорь шагнул за ним, попытался выдрать оружие из чехла, но ничего не вышло — мешали перепутавшиеся ремешки. Прыгнув назад, он подхватил извилистый нож и бросился к третьему контейнеру.
Впрочем, там его помощь уже не была нужна. Когда Сотник подбежал, молодой здоровяк в пятнистых брюках и порванной черной майке стоял над двумя неподвижными телами, сжимая кусок железной трубы. Третий чужак лежал ничком, раскинув руки, в паре метрах от контейнера, и сзади к нему, подняв ПМ, мелкими шажками приближался Хорек. Он был еще более грязный, чем раньше, к щеке прилипла луковая шелуха, спортивки мокрые — наверное, добежав до свалки и увидев, что происходит, мальчишка упал и пополз вдоль ее края, по самому берегу канала. Глаза Хорька были дикими, бисеринки пота блестели на лбу, палец раз за разом вдавливал курок, но разряженный пистолет лишь тихо клацал.
Великан дернулся, завидев Игоря, присел и выхватил из руки мертвеца пистолет необычной формы.
— Не стрелять! — гаркнул Сотник, подбегая.
До парня доходило туго — он прицелился, но тут подскочивший сбоку Хорек, бросив ПМ, вцепился в толстую как бревно волосатую ручищу своими острыми зубами и чуть ли не повис на ней. Здоровяк взвыл. Сотник ударил его по руке, выбив пистолет, крикнул:
— Отставить! Я свой!
— Да отцепись ты! — заорал парень и тряхнул рукой. Издав звук, будто волчонок, из пасти которого вырвали кусок мяса, Хорек отлетел и покатился по мусору. Вскочил. Пригибаясь, вытянув перед собой руки со скрюченными пальцами и скаля зубы, он с тихим сопением пошел на парня. Глаза Хорька сверкали злобным огнем. Кажется, его совершенно не волновало, что противник может одним щелбаном снести ему голову с плеч.
— Во! — тот покрутил пальцем у виска. — Совсем псих малой!
— Хорек… Хорь, отставить! — приказал Сотник. — Всем успокоиться! Ну!
За контейнером рокотала двигателем остановившаяся тачанка. Мальчишка, сделав еще пару шагов, опустил руки.