– Согласна, – выдавила из себя Маша, хотя было видно, что хочется ей совсем другого.
Какое-то время они шли, молча. Время от времени Ваня оглядывался по сторонам, чтобы не пропустить какого-нибудь надвигающегося «сюрприза», но всё было спокойно. Маша уже не смотрела на луч, а шла совершенно безучастно, с трудом переставляя ноги, потому что устала, а Ваня не разрешал привал.
– Сколько можно идти? Почему мы не можем сесть и немного отдохнуть?
– Потому что нам нужно как можно скорее выбраться отсюда. Прошу тебя, перестань хныкать. – Ваня, действительно, просил, и голос его звучал умоляюще. – Ты, как камень на шее.
Последние слова Машу явно обидели, и Ваня, заметив это, попытался разрядить обстановку.
– Ты не помнишь? Там на земле, кажется, было что-то подобное.
– Ничего я не помню. Отстань!
– А, я вспомнил! – Ваня подтолкнул подружку плечом. – Там, кажется, рассказ такой был.
– Что, «Камень на шее»?
– Нет, не камень, а имя женское.
– Ты хочешь сказать «Маша на шее»?
– Нет, это здесь Маша на шее, а там была, по-моему, «Анна на шее». А впрочем, какая разница, Маша ли на шее, Анна ли на шее. Главное, чтобы шея выдержала.
– Ой, какие мы гордые! – Маша начала кривляться.
Ваня никогда прежде не видел её такой, и такая она совсем ему не нравилась. Сбросив руку кривляки со своей руки, он пошёл быстрее и вдруг увидел прямо перед собой нечто, похожее на памятник.
– Ложись! – скомандовал он, и рухнул на землю, где стоял.
Перед ними была площадь, та самая, на которой происходила регистрация рабов и раздача звёзд сгусткам. К их счастью в тот момент она была пуста. Видимо, звёзды закончились, и все разошлись по своим местам.
– Видишь, – прошептал Ваня, пряча фонарик за щёку. – Из-за твоих глупых обид я потерял бдительность, и мы даже не заметили, как почти вплотную подошли к площади.
– А зачем ты запрятал фонарик? – Маша всё ещё продолжала дуться и корчить из себя обиженную девочку.
– Как же ты надоела! – Ваня держался изо всех сил, чтобы не рассердиться. – Я тебе рассказывал, как покемоны засекли луч, когда я впервые зажёг фонарик, и что после этого было. Ты что, хочешь, чтобы сейчас проревела сирена тревоги?
Напоминание о покемонах и сирене тревоги сразу же привело упрямицу в чувство.
– Что же нам делать? – испуганно спросила она.
– Молчать и не делать лишних движений, поняла?
– Поняла. – Дрожь в голосе свидетельствовала о том, что до Маши, наконец-то, дошло, что она не в зоопарке.
Ваня приподнял голову, чтобы осмотреться и принять какое-то решение. Он знал, что им нужно было искать выход где-то у памятника. До него было недалеко, каких-нибудь метров тридцать. Но как их пройти, чтобы остаться незамеченными? Площадь не могла не просматриваться. Это было сердце лагеря. Ваня напряжённо думал, но безрезультатно.
– Маша, – прошептал он. – Я не знаю, что делать. Может, ты что-нибудь придумаешь?
– Придумаешь что?
– Ну, как до памятника дойти, чтобы нас не заметили?
Маша ещё больше задрожала, но всё-таки подняла голову, чтобы осмотреться. Наступила тишина. Две маленькие эфирные головки всматривались в кромешную тьму лагеря сгустка-Скруджа.
– Нам ничего не остаётся, как попробовать сделать несколько шагов, – прервал тишину дрожащий шёпот.
– Я тоже так думаю, – согласился Ваня. – Только ты не поднимайся. Будем передвигаться на коленях. Если первые шаги будут удачными, сделаем ещё несколько, и так, пока не дойдём. Главное молчать, потому что звуковую вибрацию они тут же засекут.
Маша понимающе кивнула.
Сделав первые несколько шагов, они притаились и прислушались. Мрачная тишина оставалась неизменной. Тогда они сделали ещё несколько шагов и снова притаились. Никаких признаков обнаружения не было. Тогда они, приободрившись, стали делать по несколько шагов почти без остановок.
Когда до памятника оставалось каких-нибудь несколько шагов, появилась наползающая на них широкая, ярко красная полоса луча дозорного фонаря. Ещё чуть-чуть – и луч их накроет! Единственным спасением было добежать до памятника раньше этого ужасного момента. Ваня схватил Машу за руку и, вскочив на ноги, резко потянул её за собой. Шаг, второй, третий – и вот они уже стоят, прижавшись к холодному камню, а яркий луч, преломившийся о возникшее на его пути препятствие, пополз дальше, так и не обнаружив притаившихся за памятником душ.
Как только красная полоска света отползла достаточно далеко, Ваня стал ощупывать пальцами основание памятника и землю, на которой он стоял. Маша следила за каждым его движением, но не сообразила, что нужно делать, когда увидела сделанный ей знак рукой. Ваня махнул ещё раз и показал на что-то с лицевой стороны памятника. Подойдя поближе, она увидела железное кольцо, за которое изо всех сил тянул её друг. Ей хотелось помочь, но Ваня отмахнулся. Он полез пальцем в рот и достал фонарик. Видимо, он уже точно знал, что без него люк с торчащим железным кольцом открыть было невозможно.
Светлый луч, появившийся из затеплившегося фонарика, сделал круг по диаметру люка и пролез внутрь железного кольца, сделав нечто, похожее на петлю. Луч резко поднялся, и тяжёлая крышка медленно пошла вверх. Не дожидаясь полного раскрытия люка, Ваня стал запихивать Машу в образовавшееся отверстие, но она от страха цеплялась за его края. Ване пришлось ударить ей ногой по пальцам, и мечтательница из барака №9 кубарем полетела вниз. Её вызволитель поспешил сделать то же самое, но в тот момент, когда он уже свесил одну ногу, крышка люка полностью открылась и упёрлась всей своей тяжестью в памятник доллару. Памятник задрожал и стал медленно рушиться.
В следующий момент лагерь превратился в ревущий кошмар. Несколько сильных красных луча одновременно ударили Ване прямо в лицо.
«Я успею, я должен успеть!» – пронеслось у него в голове.
Он уже готов был прыгнуть, как что-то схватило его сзади за плечи.
– Я так просто не сдамся, сгустки вонючие! Помоги, мама!
Взмах рукой – и луч полоснул по силе, пытавшейся его удержать! Ощутив свободу, Ваня бросился в отверстие и почувствовал догнавший его волновой удар.
«Это луч захлопнул крышку люка, – с радостью подумал он. – Всё, сгусток-Гарри, закончилась твоя власть. Я больше не твой раб».
Когда падение закончилось, Ваня какое-то время лежал без чувств. Постепенно сознание стало возвращаться к нему. Он открыл глаза и увидел, что здесь, где он сейчас находился, не было инфракрасного мрака. Воздух, как бы задёрнутый густой серой дымкой, был похож на небо в беспросветный дождь. Эту серость, казалось, можно было потрогать, такой густой она была. Ваня осторожно приподнялся, опираясь на локти, чтобы осмотреться.