– Это больше воинов, чем у нас, – заметил кто-то из моих командиров.
Диаол улыбнулся:
– Но это же ленивые трусы, а вы – воины.
– Ты уверен насчет земляного вала? – спросил я.
Он кивнул:
– Да, это не более чем невысокая кочка, никакая не преграда.
– Ну, хорошо, – сказал я. – Через эти ворота и пойдем. Быстро врываемся в город, нападаем на них и так же быстро уходим. Никаких героических подвигов. В схватки не вступать и не задерживаться там. Убиваем, поджигаем и уходим.
Перед выходом мы еще раз проверили свое оружие, подпруги и седла и осмотрели самих коней, особенно подковы. Как только стемнело, мы выступили и прошли первые три мили, пересекли поле, заросшее высокой, по пояс, травой, потом двинулись дальше по грунтовой дороге, потом через лес. Луна в эту ночь не вышла, и сначала было трудно идти за Диаором. Но вскоре глаза привыкли и приспособились к темноте, и через три часа мы достигли мощеной дороги, что вела к Аррецию. Гладкие, отлично обработанные каменные плиты, казалось, испускали во тьме неясное, призрачное свечение, указывая нам путь к цели. Мы сели на коней и поехали по обочине, поскольку иначе конские подковы издавали бы сильный грохот, ступая по плитам отмостки, достаточно громкий, чтобы поднять даже мертвых. Мы в молчании двигались к городу, а в полумиле от его стен свернули в сторону. И, двигаясь параллельно каменным укреплениям, вскоре достигли бреши в кирпичной стене, про которую говорил Диаол. Он не преувеличил: провал в стене тянулся по меньшей мере на полмили. Свет от ночных фонарей и от зданий внутри стен создавал вполне приличный световой фон. Я рассмотрел вал, не слишком круто поднимающуюся гряду земли, перед которой стояли жалкие домишки, по сути дела, лачуги. Вдали на востоке, из-за Апеннинских гор, начали появляться первые лучи зари, отчего облака окрасились розовыми и желтыми цветами. Скоро городские жители начнут потягиваться и вставать. Надо бы их разбудить.
Арреций в то утро горел яростным пламенем. Горящие головни, пропитанные смолой, летели в дома и лавки, когда мы проезжали по городским улицам. Подобно всем римским городам, он был построен кварталами, образованными пересекающимися под прямым углом улицами. Две его главные улицы тянулись с севера на юг и с востока на запад, а там, где они перекались, римляне устроили форум, вокруг которого громоздились магазины и разные деловые конторы. Они, конечно, были построены из камня, но в них имелись деревянные балконы, а в магазинах – деревянные ставни, и все это горело ярким пламенем, стоило только поджечь. И тогда началась паника и стали раздаваться крики. Когда пожар разгорается, людей тут же охватывает страх, и вскоре они уже бегают и слепо мечутся вокруг, ища спасения. Инстинкт влек их в храмы, которые стояли фронтом по одну сторону форума. Когда мы въехали в город, я даже не притронулся к своему колчану, поскольку видел перед собой одних только безоружных гражданских. К тому же они и так гибли – от дыма, от огня, от того, что их затаптывала бегущая в панике толпа. На пути попадались собаки с переломанными лапами, они хромали и повизгивали, мимо пробегали обезумевшие мулы с обожженными боками, а огонь распространялся все дальше.
Галлия остановилась рядом со мной – мы были на главной улице почти рядом с форумом – и сняла с себя шлем. Мимо бежали ошалевшие от страха горожане, устремляясь к храму. По другую сторону улицы стояли двое моих лучников и пускали стрелы в тех несчастных, что попадались им на глаза. Галлия в ужасе смотрела, как одна из их стрел попала в спину женщине, несшей на руках ребенка. Когда в нее попала стрела, она рухнула лицом на землю, и ребенок исчез под ногами обезумевшей толпы.
– Хватит! – крикнул я лучникам, но в этом жутком шуме, реве и грохоте они меня не услышали.
Другие мои воины, почуяв легкую добычу, бросились вперед, к форуму, как волки на ягнят – они жаждали крови и убийства, рубя на скаку мечами.
– Держись рядом и надень шлем! – крикнул я Галлии и тоже двинулся к форуму.
Все. Я уже видел достаточно. И дал сигнал трубачам трубить отступление, а сам подъезжал к каждой группе и мечом давал им знак уходить.
Мы построились в шеренгу в конце форума, дальнем от огромного храма, который сейчас превратился в убежище для горожан. Храм высоко вздымался в небо, к нему со всех сторон вели каменные лестницы, он был окружен колоннами с каннелюрами и имел на архитраве большой фриз. Цоколь храма украшали многочисленные статуи. Форум был уже завален трупами мужчин и женщин, либо растоптанных толпой, убегающей от нас, либо – мне стыдно в этом признаваться – убитых моими воинами. Но сейчас перед ступенями храма начал собираться городской гарнизон. До сего времени этих легионеров видно не было, но потом я заметил, что они потоком хлынули на площадь и начали строиться в шеренги. Я поглядел налево и направо и поднял лук; мои воины ответили тем же, подняв свои. Мы были готовы к бою. Я уже два года сражался в Италии, провел две летние кампании, и уже научился отличать опытные, побывавшие в боях подразделения от отрядов неискушенных новобранцев. Центуриям этого города потребовалась целая вечность, чтобы построиться в боевые порядки, центурионы колотили рядовых тростями и толкали в спину, ставя на места. Командиры выкрикивали распоряжения, но их, кажется, никто не слышал. Сами командиры, сидящие на конях, нервно поглядывали в нашу сторону. Всю это сцену освещали красноватые отсветы пламени – вокруг форума бушевал пожар. Потом из храма донеслись звуки жалобного песнопения – горожане хором молились своим богам, прося сохранить им жизнь.
Я всерьез подумывал уехать и вернуться туда, откуда мы пришли, но вид врага, строящегося в шеренги, заставил меня передумать. Было бы сущим бесчестьем отступить перед лицом неприятеля, и, кроме того, что бы тогда подумали обо мне мои люди. Римляне уже заняли боевую позицию в двухстах шагах от нас – их было около четырех сотен по пять центурий. Они превосходили наш отряд числом более чем два к одному, но количество воинов в бою – лишь часть уравнения. Исходящие из храма ужасные песнопения, должно быть, здорово действовали им на нервы, поскольку превратились теперь в тягучие горькие стенания.
Я дал сигнал идти вперед, мы сделали несколько шагов и остановились. Все держали луки наготове.
Римляне тоже могли двинуться в наступление, но я подозревал, что поскольку это всего лишь гарнизонные войска, то потребуется воистину титаническое усилие, чтобы сдвинуть их с места, где они встали, загородившись щитами.
Я осмотрел на их неровную, разрозненную шеренгу. Я почти ощущал исходящий от них запах страха. Они выставили перед нами стену из щитов, но я-то знал, что когда мы начнем стрелять, она защитит их не лучше, чем бумажный занавес. Командиры продолжали что-то кричать, несомненно, стараясь внушить им мужество. Всего пару часов назад они были важными официальными лицами в этом забытом богами итальянском захолустье, а теперь им пришлось сражаться, защищая собственную жизнь. Я, конечно, не имел ни малейшего представления, какие мысли их сейчас занимали, но понимал, что в состоянии навести на них еще больший ужас.
Я сунул лук в саадак и вывел Рема на несколько шагов вперед. Широко раскинул руки, встав лицом к шеренгам римлян, но держась от них на безопасном расстоянии.