Воспользовавшись суматохой, два омеговца-мотоциклиста объехали холм. Они появились на вершине, прямо над головами кетчеров.
Вспыхнуло пламя, вниз полетели бутылки с длинными горлышками. Одна взорвалась в воздухе, пролившись огненными брызгами на бандитов, вторая — ударившись о стену будки. Бандитский сендер как раз подъехал ближе, горящая смесь масла и бензина накрыла ее.
Эви вскочила на колени и погрозила вниз кулаком.
— Так вам! — хрипло выкрикнул она.
— Да закройся ты! — зашипел я, схватил ее за ремень и рывком уложил обратно. — Чего дергаешься?
— Ты не понял, что ли? Это же банда Заги-Головатого! — прошипела она, наблюдая за горящими фигурами внизу.
Бой вскоре закончился: некоторых кетчеров застрелили, остальные догорали. Последний из оставшихся в живых попытался зарыться в песок, но солдаты быстро извлекли его оттуда.
— Надо же, решились напасть на омеговцев, — пробормотал я.
— Головатый завсегда рисковым был, — кивнула цыганка, что-то напряженно выглядывающая внизу. — Подлый, хитрый и рисковый. Слушай, доставщик, отдал бы ты мой револьвер. Вон он у тебя за ремнем, я же вижу…
— Не отдам, — отрезал я.
— Не, ну Музыкант, это же мой револьвер…
— Не отдам, сказал! Лежи молча.
Мотоциклисты спустились с холма, солдаты окружили пойманного кетчера. Тот стоял на коленях, руки его скрутили за спиной. Голова у него была великовата для такого тела, а еще мне показалось, что она какая-то угловатая, что ли?
— Ты видишь, видишь? — зашипела Эви. — Головатый это, один он остался! Музыкантик, ну дай же мне револьверчик!
Солдаты расступились, пропуская коренастого человека. Отблески огня плясали на усатом лице с пышными белыми бакенбардами, блестели золотом сержантские нашивки на рукаве. Омеговец неторопливо подошел к кетчеру, который поднял голову, глядя на него. Бандит что-то сказал, омеговец ответил и негромко рассмеялся. Занес дубинку. Головатый резко подался вперед, своей квадратной башкой врезав в брюхо сержанта, и отбросил его назад, повалив стоящего там солдата. Наверное, в рукаве у кетчера был спрятан ножик, потому что стянутые за спиной руки вдруг оказались свободными. Двигаясь на удивление резво, кетчер метнулся под ноги другого солдата, опрокинув его в песок, схватил упавший автомат и дал очередь низко над землей, пустив пули веером. Внизу закричали. Эви, рыча совсем не по-женски, вскочила на колени, я приподнялся следом.
Головатый тоже вскочил и, воспользовавшись неразберихой, бросился к мотоциклам. Последнюю пулю он выпустил в голову одного мотоциклиста, сбросив того с машины, прыгнул на его место. Взревел мотор.
— Уйдет, гад! — закричала Эви.
Сержант опомнился первым и открыл огонь из пистолета, но не попал в мчащегося по склону холма Головатого. Машина прыгала по кочкам, кетчер низко пригнулся к рулевой вилке.
— А ну дай мне его! — заорала Эви и выдернула револьвер из-за моего ремня.
— Стой! — крикнул я, пытаясь вернуть себе оружие.
Цыганка, отпихнув меня локтем, взвела курок и вскинула револьвер в тот миг, когда силуэт мотоциклиста показался на вершине холма. Тут как раз пламя в долине вспыхнуло ярче, подсветив его снизу и она выстрелила.
Револьвер оглушительно жахнул и выплюнул из ствола язык огня. Эхо покатилось между холмами. Бандит выпрямился в седле, вскинув руки, и опрокинулся на спину. Потом машина перевернулась.
Вслед за Эви я вскочил на ноги, потому что теперь прятаться не имело смысла. Лица омеговцев обратились в нашу сторону, Сидящий на башенке танкера солдат выпрямился и прокричал что-то сержанту, тыча в нас рукой.
* * *
В рассветных сумерках «Зеб» быстро катил между холмами.
— Видно кого-нибудь? — спросил я.
Эви обернулась, привстала на цыпочках, вытянув шею.
— Не-а.
— Это еще ничего не значит. Наверняка солдаты за нами едут.
— Да уж тут без вопросов, — легко согласилась она. — Отстали, потому что кетчеров добивали, оружие их собирали да машины ихние осматривали. Но скоро догонят, что уж тут.
Усевшись поудобнее, я запустил второй двигатель и увеличил скорость. Над горизонтом расплывалась светлая полоса. Как ни суетись, сендеры и мотоциклы нагонят громоздкий трехосный самоход-торговец, единственная надежда — мы раньше доберемся до Карьера, брошенного поселка в русле пересохшей реки, переедем мост и как-нибудь обрушим его, тогда солдаты точно отстанут, берега там крутые, пока объезд искать будут, пока к руслу спустятся…
— Слушай, а что ты вообще в тот Арзамас везешь? — спросила Эви.
— Не твое дело.
— Может и не мое, да только я так поняла, что мы с тобой на ближайшее время вместе будем. И еще — за нами наемники омеговские на всех парах чешут.
— По твоей вине, кстати. Попадем в Карьер — ссажу, дальше один поеду
— Ох и характер у тебя вредный, доставщик! Ясно, почему ты один ездишь — кто ж такое долго выдержит?
— А мне напарник и не нужен.
— Не боись, я к тебе в напарницы не набиваюсь. Но от омеговцев сподручнее вдвоем отбиваться, так? А раз так, лучше мне знать, что ты везешь. Может, оружие это? Тогда вместе сообразим, как…
— Там не оружие. Ладно, идем покажу. Солдат не видно пока?
Я закрепил штурвал, захватил брошенный в рубке передатчик с антенной, которые открутил от бочонка, и отвел Эви вниз, по дороге ответив на вопросы по поводу возможностей «Зеба».
— Два движка — это круто, — кивнула она. — Да только от легких сендеров все равно не уйти. А баллоны в носу зачем? Я ж вижу, патрубки от них к дизелям тянутся.
— Нагнетатель там. Смесь обогащать…
— А! Поняла, поняла, — закивала Эви. — Только прямой участок дороги нужен. И ровный… ну, ты понимаешь.
— Да уж получше тебя.
В трюме цыганка осмотрела ящики, подергала замки и обошла вокруг бочонков. Постучала по одному кулаком, потрогала манометр на другом.
— Ты осторожно, — сказал я, скептически наблюдая за тем, как Эви с умным видом разглядывает железную спираль трубки. — Топливо там типа под давлением. В Цехах закачали.
— Газ, что ли?
— Почему газ? Жидкое топливо. Соляра какая-то особая, так расстрига сказал.
— С чего это соляра — и под давлением? Никто ее под давлением не заливает, чепуха это.
Я пожал плечами.
— Она, может, пары всякие выделяет, они давление и создают.
— Ну так пары и в обычной канистре будут. Просто осторожно открывать надо… кто тебе про давление наплел?
— Говорю ж: заказчик. Тот, кто меня нанял это все в Арзамас перевезти.