И все же, подумала Джорджи. Вряд ли Джессика пойдет на прогулку одна. Так где же она?
Если бы я хотела спрятаться, куда бы я побежала?
Я бы забралась на чердак.
Услышав из-под кровати тихое: «Я здесь!» — Джорджи поняла, что теперь все будет по-другому. Джессика Таннер нуждается в ее помощи и защите. Джессика Таннер ей друг. Джессика Таннер — ее сестра. Джессика — единственная настоящая семья, которая у нее осталась, и она будет о ней заботиться. Несмотря ни на что.
Так и вышло, подумала она, глядя на Джессику. Хотя порой она меня и раздражает. Она заботится только о своем общественном статусе, о своей внешности, о своих нарядах. А я забочусь о ней. Все эти годы я заботилась о ней. Протягивала ей руку помощи, когда бы она ни попросила. Я была ей хорошей сестрой, во всяком случае старалась. И вот она сидит на диване и плачет, и как ей помочь?
Сейчас без толку говорить: «Возьми себя в руки». Джорджи понимала, что это не подействует. Но, по счастью, она знала, что должно подействовать наверняка.
— Джесс, у нас в холодильнике — бутылка шампанского. Давай взболтаем и выпьем.
— Да? — Джессика улыбнулась.
— Ну да, на кухне. Хочешь?
— Разумеется.
Прием действовал безотказно. Джорджи пошла на кухню за шампанским, вспоминая, как испробовала его в первый раз. Должно быть, в первые дни их пребывания в интернате: у Джесс тогда глаза все время были на мокром месте. В какой-то момент Джорджи, наверно, сказала: «Давай найдем где-нибудь бутылку шампанского и опять потрясем, как тогда», — и Джесс засмеялась. Почему-то воспоминания о бутылках вспененного шампанского были очень дороги сердцу ее сводной сестры. Для Джорджи это была просто дурацкая шутка, но Джессика испытывала непритворную радость. Почему? Это оставалось для Джорджи загадкой.
В тот летний воскресный день они бесцельно слонялись по дому — это было последнее лето перед отправкой в интернат, и им нечем было заняться. Вечером ждали гостей — мать Джессики и отец Джорджи принялись спорить, кого рядом с кем посадить, и Джорджи потянула сестру за рукав.
— Давай устроим одну штуку, — сказала она. — Когда гости начнут съезжаться, потихоньку проберемся на кухню и потрясем шампанское.
— Зачем? — не поняла Джессика.
— Потому что тогда, если его откроешь, получится классный взрыв!
— Правда?
Серые глаза Джессики заблестели от радости. Как два заговорщика, они с Джорджи, соблюдая все необходимые предосторожности, осуществили свой коварный план. В назначенный момент они притаились на верхней площадке лестницы и стали украдкой следить из-под перил за тем, что творится в гостиной. Сверху было не слышно, что говорят гости, зато было видно, как отец Джорджи берет бутылку и начинает откупоривать ее. Ровно за секунду до взрыва Джессика схватила Джорджи за руку. Шампанское брызнуло фонтаном, заливая все вокруг: платья, жилеты, мебель, картины.
Протерев салфеткой золотисто-мокрые следы, отец Джорджи совершил непростительную ошибку — достал вторую бутылку. На этот раз Джессика не стала дожидаться взрыва. Она вскочила и опрометью кинулась к себе в комнату. Джорджи пошла за ней.
— Джесс, что случилось?
Ей показалось, что Джессика плачет, со стороны было очень похоже на плач. Джессика, свернувшись, лежала на кровати, накрыв голову подушкой, и ее била мелкая дрожь. Но, убрав подушку, Джорджи увидела, что ее сводная сестра заходится от смеха, а вовсе не от слез. Она попыталась остановиться, но последовал новый приступ смеха, так что Джорджи даже испугалась, что у нее что-нибудь лопнет внутри. Джесс настолько не умела управлять своими эмоциями, что иногда за нее было страшно.
Родители так и не разгадали тайну растрясенных бутылок. Джорджи удивило, с каким каменным лицом Джессика отвечала на расспросы старших. И еще сильнее ее удивило, с каким диким восторгом Джессика вспоминала этот случай, когда они оставались наедине. И теперь она знала, что только так можно взбодрить Джессику, заставить ее улыбнуться. Она и раньше при необходимости использовала этот прием, хотя каждый раз закрадывалось сомнение: подействует ли на этот раз или, может, Джессика скажет наконец: «Ну сколько можно? Хватит!»
Но после фильма эта уловка снова странным образом помогла. Джессика взяла из рук Джорджи бутылку, начала ее взбалтывать и засмеялась. Дождавшись, когда улягутся пузырьки, они открыли ее и распили. Когда пришла пора спать, Джессика о слезах и думать забыла. Поднявшись к ней в спальню минут через пять — десять, Джорджи обнаружила на столике у кровати, под лампой, книгу «Бесплодная земля». Неужели Джесс это читает? Зачем? Отчего вдруг ей приспичило читать Т. С. Элиота? Джесс обычно читала авторов типа Даниелы Стил. Да уж, от «Бесплодной земли» кто угодно загрустит. Может, потому она и плакала, что ей одиноко…
Джессика Таннер увлеклась поэзией. Этого еще не хватало, подумала Джорджи, выключая лампу. Ладно бы какой-нибудь сборник стишков на все случаи жизни, это бы вписывалось в образ Джесс. Но «Бесплодная земля»? Просто в голове не укладывается. Ей о карьере надо думать, а не о поэзии! Работа повыбила бы у нее из головы мысли об одиночестве. Но сможет ли она когда-нибудь стать полноценным работником? Сомнительно.
При всех своих связях и знакомствах, которые, конечно, оказывались иногда полезны, Джессика Таннер никогда не была и, скорее всего, никогда не будет умелым стратегом на финансовом поприще. После неудачной попытки поступить в университет она несколько лет валяла дурака, то и дело записываясь на какие-нибудь курсы с заманчивыми названиями вроде «Музыкальные инструменты семнадцатого века» или «Дзен внутри вас» — и все на родительские деньги. Но в конце концов этот финансовый источник иссяк, несмотря на то, что ее мать после развода с отцом Джорджи получила весьма солидные отступные. Джессика внезапно оказалась на мели — светский щеголь тоже почему-то отказался поддерживать родную дочь. Джорджи предложила ей снимать квартиру вместе, а потом, исполнясь необъяснимого прекраснодушия, сделала ее своим компаньоном.
Нельзя сказать, что Джесс справлялась с работой. Джесс ни на чем не могла надолго сосредоточиться. Хотя она в принципе понимала, как искать рабочие места для специалистов, но когда доходило до конкретных действий, терялась. От слов типа «кредитная история» глаза ее затуманивались, и она лезла в сумочку за губной помадой. Найти подходящую работу для Джесс было очень тяжелой работой, и Джорджи начинала терять терпение.
Пора ей научиться за себя отвечать, думала Джорджи, поднимаясь по лестнице в свою комнату. Не могу же я всю жизнь ее тащить. Надо ей помочь сосредоточиться.
— Знаешь, Джесс… — сказала она на следующее утро, когда по пути на работу они застряли в пробке на набережной.
Джессика была за водителя.
Джорджи отстегнула ремень безопасности и развернулась спиной к дверце.
— Думаю, пора подтянуть тебя по нашей специальности.
— Что ты имеешь в виду?