– Должна взять. Алексей Алексеевич обещал.
– Хорошо. Проверь. Пусть Плетнев сюда идет и докладывает обо всех его перемещениях. Будем знать, где он и одновременно слушать его разговоры.
– Понял, Васильевич. А может быть, Сергею Владимировичу в гостиницу надо идти?
– Попозже. Как только на нашего заявителя по телефону выйдут, мы его сразу и пошлем. Да Сергей?
– Хозяин – барин. Мое дело выполнять твои, Васильевич, указания. Я человек маленький.
– А еще худенький и слабенький, – снова захохотал Полевин и бросился к шкафу, в котором у Калинина всегда находилась бутылка дагестанского коньяка…
* * *
Левин вышел из отделения и осмотрелся по сторонам. Сделал он это больше по привычке, нежели из-за боязни. Бояться было нечего. Сотрудники ФСБ ему доверяли, раз дали секретную технику, которая приятно щекотала живот и грудь. Несмотря на распространяющуюся внутри тревогу, настроение у него было приподнятым. Он знал, что нужно делать по минутам. Сейчас он не спеша, направится домой, где позавтракает. Встреча с Седым у него назначена на полдень. Время и место он должен оговорить с ним по телефону. На всякий пожарный случай Левин решил сегодня телефонную связь не использовать, а без звонка завалиться к тому на квартиру и все детально обговорить.
Только он вышел на площадку перед отделением и собрался уже двинуться домой, как рядом с ним остановилась машина с шашечками. Со стороны водителя медленно опустилось окно и оттуда выглянуло лицо знакомого ему таксиста, услугами которого он иногда пользовался.
– Здравия желаю, Андрей Юрьевич.
– О, привет, Николай. Таксуешь? А вот я, несмотря на выходной день, работаю, – Левин кивнул на табличку с надписью «Отделение УФСБ».
– Мне-то сам бог велел. Волка ноги кормят, а вот вы не бережете себя, – рассмеялся таксист.
– Да проблема у нас случилась. Беда!
– Что такое?
– Сотрудник наш в Чечне погиб. Хороший парень был. Семья теперь без кормильца осталась. Не знаем, что делать. Сейчас с начальником сидели, голову ломали. Надо помогать, а где денег взять, ума не приложим.
После этих слов на лице таксиста возникла похоронная маска. Он гортанно сглотнул и спросил:
– Молодой-то ваш сотрудник?
– Конечно, молодой, да зеленый. Тридцати еще нет. Был бы опытным, например как я, почем зря под пули бы не лез. Так, что Коля, такие вот не веселые дела у нас происходят.
– Может быть, тебя куда-нибудь подвести?
– Если тебе не сложно, то подбрось до дому, – согласился Левин и, не давая опомниться водителю, обогнул машину, юркнул внутрь салона и вальяжно расположился на переднем пассажирском сиденье.
Машина сразу тронулась. По ходу движения старенькая кассетная магнитола изрыгала из дребезжащих колонок чтото из репертуара «Лесоповала». На кочках хриплый голос певца то пропадал, то появлялся заново. Николай, вздыхая, иногда с недоумением косился на Левина, который вел себя, как ни в чем не бывало, даже потихоньку насвистывал в такт песни. Отчего водителю казалось, что смерть сотрудника ФСБ обыденное явление, к которому сослуживцы быстро привыкают и реагируют особенно. Он порывался спросить Левина об этом, но как-то не решался, считая это не совсем тактичным. И лишь после поворота, открывающего прямую линию от дома Левина, он неуверенно произнес:
– Может быть, Андрей Юрьевич, помощь какая-то нужна. Похороны дело хлопотное, по себе знаю, недавно тесть умер. Там может подвести-отвезти, гроб встретить… Вы, если что, говорите. У меня знакомые в автоколонне есть.
– Спасибо, Николай, на добром слове. Сотрудник только служил здесь, а сам он издалека. Гроб уже туда повезли. Вот если с финансами… Сам понимаешь, семья без кормильца осталась… Может, ты со своими друзьями-таксистами переговоришь? Могут скинуться на похороны? А если нет, то и на добром слове спасибо.
– Конечно, переговорю. Какой базар. Я думаю, никто против не будет. Тем более за Родину парень жизнь отдал. Мы героев любим и почитаем. Вон, у нас на городской площади мемориал стоит погибшим воинам и в Великую Отечественную, и в Афганистане, и в Чечне. Так мы его всем миром строили.
– А на нем, что, фамилии выгравированы?
– Да, всех погибших поименно.
– Николай, ты мне идею подсказал. Те деньги, которые твои товарищи соберут, мы пустим на то, чтобы имя нашего героя навечно запечатлеть на этом мемориале. Он хоть и не местный, но все же служил в нашем городе. Как ты на это смотришь?
– Положительно, Андрей Юрьевич. Я так и скажу своим товарищам. Среди нас и «афганцы» есть. Те обеими руками проголосуют.
– Вот и отлично! Ты только мне подскажи, где можно мраморную доску заказать?
– Да мы можем сами ее изготовить, чтобы вам не хлопотать.
– Самим не надо. Передадите мне деньги, и я все сам организую. Съезжу в Н-ск. Там, наверное, таких контор видимо-невидимо. Вы главное, не затягивайте со сбором средств. Я завтра генералу нашему доложу, какие здесь внимательные люди. А еще, в обязательном порядке, ты мне списки лиц, которые пожертвовали деньги, подготовь. Я переговорю, чтобы им документы подготовили.
– Какие документы? – удивился таксист.
– Вы же таксуете? Менты останавливают?
– Бывает, конечно.
– Вас останавливают, а вы им бумагу под нос, где черным по белому: «без права проверки».
– Да ты что?
– Кто нам помогает, мы внакладе не остаемся. Нужны такие документы?
– Конечно, нужны. Кто отказываться от них будет?
– Выдадим, естественно не всем, а наиболее активным, тем, кто больше всех внес пожертвования. Понял? – Левин в последнем слове сделал ударение на вторую гласную букву.
– Понял.
– Если понял, то можешь мужикам это сообщить. Как соберешь деньги, найди меня.
– Андрей Юрьевич, да я, как соберу, сразу в отделение принесу и передам любому сотруднику или самому начальнику.
– Нет, – крикнул Левин, заглушая музыку. – Понимаешь, у нас, как бы тебе сказать… Нам же начальник каждому приказал собирать деньги. Это как соцсоревнование…
– Я и скажу, что от вас.
– Я тебе говорю, не надо, значит не надо. Найдешь меня и передашь мне, из рук в руки, а я уж разберусь сам.
– Как знаете, Андрей Юрьевич. Мне-то все равно.
– Тебе все равно, а мне приятно, – захихикал Левин.
Машина затормозила перед пятиэтажным домом и остановилась. Левин пожал таксисту руку и, выйдя из салона, направился в подъезд. Ирина была дома и хозяйничала на кухне, откуда доносился аппетитный запах свежеприготовленных щей. Она была так увлечена своим делом, что не заметила, как Левин к ней подкрался сзади и нежно поцеловал в шею. Ирина от испуга взвизгнула и раздраженно бросила: «Дурак!», а потом развернулась, обхватила руками его шею и повисла на нем, пытаясь со своим маленьким ростом достать губами его губы. Левин не дал ей этого сделать. Он освободился от ее пут и раздраженно сказал: