– Задокументировали, вашу мать. Вы хоть знаете, кто это?
– Нет пока. Мы же ждем ответа…
– Пришел ответ.
– Из ГИЦа?
– Да из МВД. Отпечатки пальцев принадлежат ранее судимому за мошенничество гражданину Узбекистана Левину Андрею Александровичу. Ладно, он Полевина ввел в заблуждение, но что с него взять, авиационного техника: «рожа в масле, член в тавоте, но зато в воздушном флоте». Но тебя, кандидата психологических наук, по книгам которого учат в наших учебных заведениях, как он провел?
– Да я Васильевичу сразу сказал, что перед нами мошенник, а он ни в какую. Решил до конца идти. Бутылку мне проиграл.
– Вы все в игрушки играете, вместо того, чтобы какого-то там узбека приструнить.
Дверь открылась, и вошел Полевин. Оценив обстановку, он как-то сжался и молча присел в конце длинного стола на стул.
– Ну что стратег хренов, доигрался? Ты знаешь, какое мнение о тебе у генерала?
– А причем здесь я? Все вопросы к Юрьевичу. Это его дело. Он пусть и отдувается. Какую информацию он представил, с такой мы и работали.
– Подожди, Васильевич, я же сразу предупреждал, – возмутился Калинин.
– Ты точно был уверен? Если бы ты уверенно сказал, я разве бы вмешивался? Потихоньку бы ты ковырялся… А то: канал оружия, канал оружия… А оказалось: пшик. Надо было сразу вешать на него технику и слушать. А сейчас из-за тебя я дураком выгляжу, – Полевин с надеждой посмотрел на Махортова. – Правильно, Владимир Михайлович?
– Ладно, хватит перепираться, – начал успокаиваться Махортов. – Будем считать, что и на старуху бывает проруха. Генерал сказал, хорошо, что сами работали, без милиции. А то говорит, на каждом углу на нас бы пальцем показывали. Прежде чем что-то делать, надо все проверить. Как говорится, семь раз отмерь, один раз отрежь. Будет вам наука.
Он открыл красную папку и, вытащив шифртелеграмму, спросил Калинина:
– Как ты говоришь, спецназовец представлялся?
– Петровым Андреем Юрьевичем, капитаном запаса.
– На, почитай ориентировку на вашего Петрова, – Махортов протянул Калинину лист бумаги, который тот стал внимательно изучать.
«Отпечатки пальцев проверены по дактоучетам ГИЦ МВД России. Установлено, что они принадлежат гражданину Узбекистана, ранее судимому по статье 159 УК РФ Левину Андрею Александровичу, 04.08.1967 года рождения, уроженцу г. Ангрен Ташкентской области Узбекской ССР. Проверка по информационно-справочным учетам показала, что уголовное дело в отношении проверяемого Вами лица было возбуждено 25.01.1995 г. на основании переданных в следственные органы материалов из отдела военной контрразведки (г. Новосибирск). Решением областного суда он был признан виновным в совершении мошеннических действий и приговорен к 5 годам лишения свободы в колонии общего режима. Отбывал наказание в ИК г. Новосибирска. Освободился по отбытию срока наказания 25.01.2000 г.».
Отложив шифровку в сторону, Калинин задумался, потирая виски. Все это время Махортов наблюдал за реакцией подполковника и беспрерывно курил.
– Ну что скажешь, Юрьевич? – улыбаясь, спросил он.
– Что вам сказать? Аферист высшей категории. Вы представляете, вчера его встретил на избирательном участке. Ему хоть бы хны. Живет, цветет и радуется. Увидел меня, подбежал и чуть не обнял при всех. Спрашивает, установили ли мы «крота»?
– Каков наглец! – вырвалось у Полевина.
– И что ты Юрьевич, думаешь по этому поводу? Может нам ментам отдать эту информацию? Они тогда дело-то возобновят, – Махортов кивнул на шифровку.
– Я думаю, это преждевременно. Дело никогда не поздно возобновить. А то они сейчас по 327 статье привлекут его к уголовной ответственности. А сроки по ней смехотворные. Отделается наш спецназовец легким испугом и будет дальше народ разводить. Мне кажется, надо самим поработать, материалы в военной контрразведке запросить. У меня в Новосибирске в должности заместителя начальника особого отдела товарищ служит. Мы с ним в свое время в Чите в одном подразделении работали. Я думаю, он быстро наведет по этому Левину справки. Скорее всего, он в качестве объекта по оперативному делу проходил. Следы должны остаться.
– Это точно, – согласился Полевин. – В нашей конторе, если человек хоть раз попал в поле зрения, то следы остаются навечно. Помнится, когда я служил в военной контрразведке…
– Опять ты, Игорь Васильевич, сказки будешь рассказывать, – на полуслове остановил его Махортов. – Значит так, генерал поставил задачу упечь этого мошенника на нары, чтобы другим неповадно было, и точка. А сказки иди, рассказывай своим молодым операм.
Полевин напыжился и опустил голову. Калинин вмешался:
– Упакуем, Михалыч. Все сделаем в лучшем виде, комар носа не подточит. Это дело чести.
– Ну тогда давай, Юрьевич, заводи на Левина дело. А я генералу доложу, что его взяли в активную проверку. Кстати, в его окружении есть наши люди?
– Задачу я поставил. Людей подыщем, тем более круг его контактов нам известен. Судя по записи, Левин активно общается с местным уголовным авторитетом по кличке Седой, а в окружении того агентура имеется. Мы ее сейчас переориентируем на этого спецназовца, и проблем с получением информации у нас не будет.
– Вот и замечательно. А то я после разговора с генералом слегка запаниковал.
– А вы не паникуйте.
– Легко, Юрьевич, сказать, – вздохнул Махортов. – Вот когда-нибудь займешь мое место, тогда по-другому запоешь. Хочется посмотреть на твою реакцию, когда тебя генерал имеет во все места.
* * *
В отделении Калинин появился как раз к обеденному перерыву. Из кабинета Антонины Васильевны раздавался приятный, обжигающий желудок запах. Из-за экономии средств она не посещала общепит, а на маленькой электрической плитке подогревала небольшую кастрюльку с заранее приготовленным дома обедом. В такие минуты Калинин страдал, обильно сглатывая слюну. Времени посещать неподалеку расположенное кафе у него не было, а питаться, как Антонина Васильевна, он стеснялся. Довольствовался малым: крепким чаем и парой песочных печений, которые на время притупляли голод. Зато дома, поздним вечером он отрывался по полной программе, съедая за раз весь дневной рацион, чем вызывал у супруги настоящую панику. Так уж повелось, что где бы Калинин ни служил, распорядок дня он соблюдал незыблемо. «Война войной, а обед по распорядку» – таков был его девиз до назначения на эту должность. Но как оказалось, для каждого правила есть свои исключения.
Не в силах выносить аппетитный запах, диффузией распространяющийся по отделению, он плотно запер за собой дверь и набрал по телефону оперативной связи номер своего друга, командующего в Новосибирске отделом военной контрразведки.
С полковником Амельченко Константином Николаевичем судьба свела его в Забайкалье. Тогда это был просто Костя, капитан особого отдела КГБ СССР по ЗабВО. Аббревиатура этих букв среди офицеров ордена Ленина Забайкальского военного округа шутливо расшифровывалась, как «забудь вернуться». Это было связано с суровыми климатическими условиями тамошней нелегкой армейской службы. Но она закаляла характер, обогащала оперативный опыт и давала по-настоящему надежных, преданных и порядочных друзей. За десять лет совместной службы с Костей был съеден не один пуд соли, реализовано не одно интересное дело, вошедшие в анналы отечественных спецслужб. Это первые пресечения организованных преступных групп, расплодившихся по стране в самом начале лихих девяностых; задержание изменников Родины, пытавшихся передать обнаглевшим в тот период иностранным разведкам секретные сведения оборонного характера; осуждение контрабандистов, наладивших канал реализации за границу похищенного с армейских складов драгоценных металлов и оружия. Все это проходило на фоне гонения на КГБ СССР, организованного окрыленными неожиданно свалившимся на их головы счастьем демократами, науськанными советами из-за рубежа. Однако ни безденежье, ни оголтелая клевета, ни предатели, засевшие в руководстве конторы на самом верху, не помешали им, простым труженикам «плаща и кинжала», делать свое дело. Именно в такой ситуации познается человек…