Он твердил мне это снова и снова чуть ли не с момента, когда мы впервые увидели друг друга, не всегда в одних выражениях, но всегда имея это в виду.
Увидели друг друга? Или, может быть, он увидел меня, но не я его? Я ведь так и не научилась его понимать. Как бы я ни убеждала себя, что примирилась с его инностью, я все равно постоянно ждала от него такого же поведения, как, скажем от Джейсона, или Джи Би дю Роне, или нашего церковного пастора.
— Да я понимаю это! — ответила я. — Но и ты должен понимать, что мне не обязано нравиться то, что ты не человек. Иногда мне нужно и отдохнуть от этого. Я действительно пытаюсь приспособиться, потому что все еще люблю тебя. — С этими словами я взяла его за волосы и потянула вниз, пока он не присел и я не взглянула на него свысока. — А теперь расскажи, что ты делал с Порцией.
Билл положил свои широкие ладони мне на бедра и начал рассказывать.
— Мисс Бельфлер нашла меня сразу же после того, как я вернулся из Далласа, первой же ночью. Она прочла о том, что там произошло, и спрашивала, знаю ли я кого-либо из свидетелей. А когда я сказал, что сам там был — тебя я не упоминал, — Порция сообщила, что узнала: часть оружия, использованного в нападении, была куплена в бон-темпском магазине Шеридана. Я поинтересовался, откуда поступили сведения, но в ответ услышал, что юристы не имеют права разглашать подобную информацию. Тогда я спросил, чего ради она не поленилась приехать, если ее «информация» заключается в том, что от нее никто ничего никогда не узнает. Она ответила, что как законопослушная гражданка ненавидит беззаконие по отношению к другим гражданам. Я спросил, почему ее выбор пал на меня — оказалось, потому что она не знает других вампиров.
Я прищурила глаза.
— Билл, Порции наплевать на права вампиров. Я вполне могу поверить, что ей вздумалось залезть к тебе в штаны, но законы о вампирах ее точно не интересуют.
— Залезть ко мне в штаны? Что это за выражение такое?
— Да ты же его слышал, — ответила я, немножко сбитая с толку.
Он покачал головой и усмехнулся.
— Залезть в штаны. Надо же, — медленно повторил он.
— Хватит, — сказала я. — Дай мне подумать.
А Билл начал прижимать меня к себе, отпускать, снова прижимать, туда-сюда… Мои мысли снова запутались.
— Прекращай, Билл! Послушай, по-моему, Порция хочет с тобой увидеться для того, чтобы привести тебя в этот чертов секс-клуб, что хотят собрать в Бон Темпс.
— Секс-клуб? — с интересом спросил Билл, не прекращая своего занятия.
— Да, я разве не говорила… О, Билл… Я еще не пришла в себя… О боже! — его сильные руки снова схватили меня и буквально насадили на отвердевшую плоть. Билл снова начал раскачивать меня взад-вперед.
— О-о-о… — Я словно растворялась. Перед глазами поплыли цветные пятна, мой вампир раскачивал меня так быстро, что я вообще перестала что-либо понимать. Вершины экстаза мы достигли одновременно, а потом сидели еще несколько минут, обхватив друг друга и тяжело дыша.
— Давай не будем больше разделяться, — сказал Билл.
— Не знаю. Может, стоит попробовать…
— Нет! — Его слегка передернуло — он тоже приходил в себя. — Это, конечно, чудесно, но я лучше покину город, чем снова с тобой поссорюсь. — Билл широко раскрыл глаза. — А правда, что ты высосала пулю из плеча Эрика?
— Да, он сказал, что пуля так и останется у него в ране, если я этого не сделаю.
— А он тебе не сказал, что у него в кармане лежал перочинный нож?
Я раскрыла рот.
— А что, правда лежал? Тогда зачем ему было все это?
Билл приподнял брови, как будто я сказала что-то смешное.
— А ты догадайся.
— Чтобы я пососала его плечо? Нет, ты что-то другое имеешь в виду.
С лица Билла не сошла скептическая улыбка.
— О, Билл. Подожди. Он ведь действительно поймал пулю! Эта пуля могла бы попасть в меня, если бы не он.
— Как же это?
— Он лежал на мне.
— Вот и я про то же!
— Но Билл! Ты хочешь сказать, что он ради этого все устроил?
Билл снова приподнял брови и чуть усмехнулся.
— Лежать на мне — не такая уж и большая конфетка, чтобы ради нее подставляться под пули. Черт. Какая ерунда!
— В тебя попала его кровь — ответил Билл.
— Всего две-три капли, остальное я выплюнула!
— От такого старого вампира как Эрик и этого достаточно.
— Достаточно для чего?
— Он теперь о тебе многое знает.
— Например? Размер моего платья?
Билл снова улыбнулся, но эта улыбка спокойствия совершенно не внушала.
— Да нет, он теперь знает, что ты чувствуешь. Знает, когда ты злишься, кого ты любишь.
— Не думаю, что это много ему даст, — пожала плечами я.
— Может, это и не так важно, но будь теперь осторожна, — предупредил Билл. Его слова звучали весьма серьезно.
— Но я все еще не верю, что кто-то станет подставляться под пулю только ради того, чтобы я проглотила каплю его крови. Это смешно. Знаешь, мне кажется, что ты начал этот разговор, чтобы больше не говорить о Порции, но я не собираюсь менять тему. По-моему, если все узнают, что Порция встречается с тобой, то ее пригласят в этот самый клуб, потому что если человек соглашается трахаться с вампирами, то он и на любое другое извращение согласится. Они так думают, — сказала я поспешно, увидев выражение лица Билла. — Так что Порция считает, что если попадет в этот клуб и выяснит, кто убил Лафайета, то с Энди снимут подозрения.
— Хитрая теория…
— Хочешь ее разоблачить? — Я с гордостью ввернула это слово, которое было на сегодня моим словом дня.
— По правде говоря, не могу. — Он застыл. Его глаза не двигались, руки расслабились. Поскольку дышать Биллу не нужно, он был полностью неподвижен.
Наконец он мигнул.
— Лучше бы она сразу сказала мне правду.
— Лучше бы тебе не иметь с ней интима! — сказала я, признав наконец, что одна эта возможность почти ослепила меня ревностью.
— А я-то ждал, когда ты это скажешь, — спокойно сказал он. — Чтобы я да в одной постели с кем-то из Бельфлеров? Нет, она не проявляла к этому ни малейшего желания. Ей даже с трудом удалось меня уговорить встретиться с ней еще раз. Актриса из Порции никакая. Каждый раз, когда мы с ней встречаемся, она таскает меня с собой в поисках оружейного тайника Братства, уверяя, что у каждого человека, симпатизирующего Братству, он обязательно есть.
— И что, тебя это интересует?
— Что-то в ней есть честное и достойное. И мне удивительно, к чему тут твоя ревность.