На открытое пространство как-то не тянуло. На дороге, конечно, больше шансов встретить хоть кого-нибудь, способного помочь, но… Несколько минут назад я убедилась, что далеко не каждый случайный встречный склонен мне помогать. А если встретится еще что-нибудь недружелюбное — на этот раз голодное? Запах моей крови мог уже приманить хищников. Акулы, говорят, чувствуют мельчайшие частицы крови в воде, а вампир — та же акула на суше.
Загородный лес — не особенно величественное и недостаточно значимое место, чтобы здесь умирать. Это вам не Аламо или там Фермопилы. Просто участок в лесу у дороги где-то в северной Луизиане. Возможно, я лежала в зарослях ядовитого плюща. Впрочем, я могла и не дожить до отравления или заражения.
Мне казалось, что боль должна уже начать ослабевать, но она лишь усиливалась. Я не могла сдержать слез, и они медленно и липко ползли по щекам. Пока мне удавалось удерживать в себе всхлипы, которые привлекли бы еще больше внимания, но лежать совсем неподвижно было выше моих сил.
Сосредоточившись на том, чтобы не издавать ни звука, я едва не упустила Билла. Он бежал по обочине, напряженно вглядываясь в лес. И, судя по сторожким движениям, ощущал опасность.
— Билл, — прошептала я едва слышно, но для его слуха это был почти крик. Он мгновенно остановился, шаря взглядом по темной массе деревьев.
— Я здесь. — Я проглотила всхлип. — Будь осторожен. — Я могла оказаться живой ловушкой.
В лунном свете я смотрела в его лишенное выражения лицо и понимала, что он взвешивает все «за» и «против». Один из нас должен был пошевелиться первым. Я подумала, что если выберусь на свет сама, то, по крайней мере, у него будет больше возможности увидеть, если что-то на нас полезет.
Ухватившись за траву, я подтянула колоду туловища вперед. Не удалось даже опереться на колени. Чуть отталкиваясь ногами, я старалась не задействовать раздираемые болью мышцы спины. Не хотелось смотреть на Билла, медленно приближаясь к нему, не хотелось смягчать его гнев, которого нельзя было не чувствовать.
— Кто это сделал, Сьюки? — тихо спросил он.
— Помоги мне дойти до машины. И, пожалуйста, увези меня отсюда. — Я изо всех сил сдерживала истерику. — Боюсь, если я начну шуметь прямо здесь, она вернется. — От этой мысли меня передернуло. — Отвези меня к Эрику… Она сказала, что у нее сообщение для Эрика Нортмана.
Билл присел рядом со мной.
— Я должен тебя поднять.
О нет! Я начала было говорить, что должен найтись другой выход, но сразу поняла, что не вижу ни одного. Билл не медлил. Не успела я приготовиться встретить накатывающую волну боли, как он легко, в два движения поднял меня и уложил на плечо.
И тогда я закричала. Громко. Билл, не отвлекаясь на бесполезные утешения, бегом нес меня к машине. Она была уже заведена, мотор тихо урчал. Билл распахнул заднюю дверь и аккуратно, но быстро опустил меня на заднее сиденье «кадиллака». Было невозможно не причинить мне при этом боль, но он все же попытался.
— Это она, — выдавила я, как только вообще смогла что-то произнести. — Она остановила машину и заставила меня выйти. — Я была почти уверена, что и ссора наша — дело рук менады.
— Мы поговорим об этом чуть позже, — ответил Билл, выжимая из автомобиля все, на что был способен двигатель. Я цеплялась за обивку, чтобы удержаться на сиденье. Казалось, поездка длилась не меньше двух лет.
Каким-то образом Билл донес меня до черного хода «Клыкочущего веселья» и пнул дверь.
— Кто там? — Голос Пэм звучал враждебно. Прежде я пару раз видела эту вампиршу — симпатичную блондинку, здравомыслящую, с недюжинной деловой хваткой. — Ой, Билл! Что случилось? Она вся в крови.
— Позови Эрика.
— Он ждет внутри… — Она явно собиралась сказать еще что-то, но Билл пролетел мимо, оставив ее за спиной. Я болталась у него на плече на манер окровавленной дичи. Мне было все равно, куда он несет меня, хоть бы и в танцевальный зал. Но Билл предпочел ворваться в офис Эрика — со мной и со своим гневом.
— Запиши это на свой счет, — прорычал он, встряхивая меня, будто в попытке привлечь внимание. Можно подумать, его слова нуждались в пояснении. Я застонала. С трудом представляю, куда еще Эрик мог смотреть: я была единственным взрослым существом женского пола и вообще единственной окровавленной женщиной в его кабинете.
Как ни хотелось потерять сознание, мне это не удалось. Я всего лишь висела на плече Билла и терпела боль.
— Пошел к черту, — пробормотала я.
— Что, милая?
— Пошел к черту !
— Положи ее на диван, — велел Эрик. — Дай-ка…
Я почувствовала, как еще одна пара рук охватила мои ноги. Билл как-то извернулся подо мной, и вместе они аккуратно сгрузили меня на широкий диван, недавно купленный Эриком для своего кабинета. От него еще пахло свежей, магазинной кожей. Я порадовалась, что обивка была не матерчатой.
— Пэм, вызови врача.
В соседней комнате послышались удаляющиеся шаги. Эрик присел рядом и посмотрел мне в лицо. Это было непросто для него — высокий и ширококостный, он выглядел именно тем, кем и был. Бывшим викингом.
— Что с тобой произошло?
Я уставилась на него, задыхаясь от гнева. И просвистела разъяренной коброй:
— Я — сообщение, адресованное тебе. В лесу какая-то женщина остановила машину Билла, может, даже заставила нас поссориться, и вышла ко мне с кабаном.
— «Свиньей»? — Эрик вряд ли выглядел бы более удивленным, если бы я сказала, что у менады на носу сидела канарейка.
— Нет, это она была… Тьфу, с ней была дикая свинья. И эта свинья… то есть эта женщина сказала, что хочет передать тебе сообщение. Я успела увернуться, чтобы спрятать лицо, но до спины она дотянулась. И исчезла.
— Лицо. Она могла повредить тебе лицо! — Билл почти забегал по кабинету, сжимая и разжимая кулаки. Спина его была напряжена. — Эрик, раны очень глубоки? Что с ней?
— Сьюки, — мягко сказал Эрик, — как выглядела та женщина?
Его лицо было совсем рядом с моим, густые золотистые волосы почти касались меня.
— Она выглядела как сумасшедшая. И называла тебя Эриком Нортманом.
— Это последнее из имен, которые я использую для совместных дел с людьми. Выглядела как сумасшедшая — это как?
— Одета в грязные лохмотья, кровь вокруг рта и на зубах, как будто она кого-то съела. Еще у нее какая-то палочка с чем-то на конце, длинные и свалявшиеся волосы… Кстати о волосах — мои присохли к спине.
— Да, я вижу. — Эрик попытался отделить мои собственные длинные волосы от ран, где кровь уже начала свертываться.
Вошла Пэм, за ней доктор. Если бы я надеялась, что Эрик имел в виду обычного врача со стетоскопом и зажимом для зубов, то меня снова постигло бы разочарование. Врач была карликом, ей даже не пришлось сильно наклоняться, чтобы посмотреть мне в глаза. Она оказалась одетой в белые штаны и рубашку, почти как доктора в больнице. Точнее, как они одевались раньше, пока не перешли на униформу зеленого, синего или любого другого попавшегося им под руку цвета. У нее был большой нос и оливковая кожа, рыжие волосы, очень густые и волнистые, довольно коротко подстрижены. Она напомнила мне хоббита. Может, она и была хоббитом. Мое восприятие реальности уже несколько месяцев как изрядно размыто.