– И все же… О самураях этих сколько было написано да говорено. А, что скажешь, внебрачный сын императора Хирохито? – обратился он к лейтенанту, задумчиво всматривавшемуся в багровый, растерзанный овал предзакатного солнца.

– К войне с нами японцы не готовы, это факт. В сорок первом – да, могли бы представлять серьезную угрозу. А вот почему они не решились тогда перейти Амур – это для меня загадка. Как, впрочем, и для нашего Генштаба.

Начальник разведки Забайкальского фронта генерал Лиханов уже был извещен о прибытии «маньчжурской группы»; он помнил, что с маршалом Малиновским беседовал сам Берия, а спланированная им операция «Ночной бросок» под контролем у Верховного Главнокомандующего.

– Правду говоря, я плохо представляю себе, как вы втроем рассчитываете захватить командующего белой армией в глубоком тылу квантунцев, – честно признался он.

– Мы и сами плохо представляем, – удивил его командир группы. – Но есть приказ, и его надо выполнять.

– Пристрелить атамана или забросать его пристанище гранатами – куда ни шло, но изъять Семёнова из этой маньчжурской глубинки в натуральном виде… – пожал плечами Лиханов, разворачивая перед офицерами группы оперативную карту Лаодунского полуострова, где находились некогда русские города Дальний и Порт-Артур.

– Только в натуральном, чтобы – как я понимаю – затем можно было повесить вместе с власовцами. Прилюдно и желательно на Красной площади.

– Осквернять святое для всех место?! – возмутился генерал, но тут же благоразумно добавил: – Впрочем, это уж решать не нам, наше дело солдатское. Так вот, по данным разведки, атаман находится сейчас в доме, которым его наделили японцы. Расположен он в дачном поселке, который патрулируется их полицией, однако у самого жилища охраны пока что нет или, по крайней мере, до вчерашнего дня не было, что само по себе очень странно.

– Неподалеку находится дача нашего консульства. В связи с этим сообщаю, что советник по вопросам безопасности консульства Ярыгин установил наблюдение за обиталищем атамана: наши агенты отслеживают все передвижения и встречи Семёнова. Личной охраны у того и в самом деле нет, если только не принимать во внимание, что в доме постоянно живет некий генерал-майор Жуковский, однополчанин по Первой мировой войне. Выполняет сейчас роль адъютанта.

– Странно… Насколько мне известно, Власов при аресте своем тоже оказался без охраны, – вклинился в их разговор полковник Жолдак. – Меня это всегда поражало. Почему атаман не выставил пару-тройку людей у дома? У него несколько тысяч боевых казаков, добрая сотня курсантов разведывательно-диверсионной школы в распоряжении. То есть сотня вышколенных головорезов. Что за беспечность или… полное безразличие?

– Скорее всего, обреченность, – предположил Петраков. – Ничем иным это не объяснишь.

– В любом случае два ствола в доме есть, – вернул их к разработке операции генерал Лиханов. – Кроме того, там имеется телефон, а возможно, и рация, поэтому при возникновении форс-мажора атаман может вызвать подкрепление.

– Но не следует забывать, что вместе с ним живут трое детей: две дочери и сын-инвалид, а также маленький внук, от старшей дочери. Семёнову они очень дороги, поэтому он вряд ли решится открывать стрельбу, рискуя их жизнями.

– Тоже верно, майор. Хотя, тем более непонятно его поведение в нынешней ситуации. Почему не бежит? Зачем не увозит детей в глубь Китая или на один из его островов, в Японию? Ну да понятно: ответить на все эти вопросы сможет только сам атаман. Сколько у нас в запасе дней?

– Завтра Ярыгин еще раз должен изучить обстоятельства дела, а главное, обязан подобрать площадку, где можно было бы посадить легкий, партизанский, самолет.

– Но между вашей высадкой, захватом и доставкой атамана на место посадки пройдет уйма времени. Чтобы не подпустить японцев к самолету, не дать повредить его, мне понадобится высаживать целый батальон. Да и то гарантии, что машину не заденут, – не будет. И потом, на подобную операцию, когда за голову Семёнова придется заплатить жизнями сотен наших бойцов, нужен специальный приказ. И готовить её следует не один день, поскольку понадобится огневая и воздушная поддержка.

Майор переглянулся с офицерами своей группы, однако те угрюмо молчали, ожидая решения командиров.

– Конечно, можно было бы десантироваться с помощью парашютов, – произнёс наконец Петраков, – но ведь переправлять атамана в наш тыл всё равно следует на самолете. Поэтому было бы логичнее, если бы сначала летчик посадил самолет с нами, а затем по радиосигналу вернулся на уже знакомую ему площадку.

– Атамана можно на время заточить в здании советского консульства, которое, насколько я понял, находится где-то рядом, – предложил капитан Ойконов.

– Недалеко находится всего лишь дача его сотрудников, а не само консульство, – ответил Жолдак. – Если казаки узнают, что их атамана похитили, они эту дачу разнесут в щепки. До самого консульства добираться далеко, и японцы, наверняка, остановят и проверят машину. Мы ведь в состоянии войны, а японцам терять нечего.

С минуту все молча смотрели на расстеленную на столе карту полуострова, как будто ответ мог таиться в хитросплетении её линий и обозначений.

– Вижу только один способ выйти из положения, – нарушил затянувшееся молчание всё тот же Петраков. – Убедить Семёнова, что ему и его детям будет сохранена жизнь. В конце концов, в эту войну он со своими войсками Красной Армии не противостоял. К числу военных преступников его не отнесешь.

– А зверства в годы Гражданской? – спросил полковник.

– Этой темы мы касаться не будем. Конечно же, придется лгать. Но ничего не поделаешь: все искусство разведки построено исключительно на вранье. Ну а там уж, как решит суд.

– Итак, – свернул карту генерал, – я докладываю командующему фронтом, что послезавтра на рассвете выделяю вашей спецгруппе самолет и троих бойцов прикрытия. Больше в него не поместится. Ну а дальше – молитесь богу войны.

– И начальнику штабного разведотдела Квантунской армии, – добавил полковник.

– А вот этой шутки не понял.

– Чтобы накануне нашего прибытия тому не пришло в голову в приказном порядке вывезти Семёнова за границы несостоявшейся империи Маньчжоу-Го.

6

…Когда на проселочной дороге появилась открытая легковушка армейского образца, генерал Жуковский прервал свои экскурсы в прошлое и проследил за тем, как, объехав дачу советского консульства в Дайрене, она сначала приостановилась у ворот поместья Такахаси, а затем неожиданно свернула к холму, где в это время должен был находиться атаман. Видеть со своей «сторожевой галереи» саму вершину сопки генерал не мог, однако появление автомобиля не очень-то встревожило его. На такой армейской машине могли передвигаться только японцы, а с ними Семёнов пока что ладил.

«Наверное, предложат перебраться в Японию. Или в Корею, – предположил он, проследив, как два звена советских штурмовиков на предельно низкой высоте пошли в сторону Порт-Артура. Очевидно, для того, чтобы бомбить порт. Глядя им вслед и крестясь, генерал заметил, что ни один японский самолет в воздухе не встретил русских, ни одно зенитное орудие на гул их мотора не отозвалось. – Неужто японцы запросили перемирия?! Да нет, на самураев это не похоже».