Спрятавшись за деревом, Семен перевел дух, осталось избавиться от самострела. Его Сенька закинул в окно глиняной мазанки, а болты утопил в колодце.
Вернувшись на свою старую позицию, парень стал выжидать, когда татары застрелят второго фрязина, но тот, так просто не давался. Он пользовался сразу тремя самострелами, и у татар возникло обманчивое представление, что фрязин за изгородью не один. Татары сами давали ему время зарядить арбалеты. Семену надоело ждать и он повторил трюк, бесшумно зайдя фрязину со спины, когда тот выпрямился, что бы выстрелить по татарам. Убив фрязина, Сенька вытер пот со лба. Все он сделал правильно, татары не должны заподозрить неладное в смерти своего бия. Болт легко опознать, сличив его с теми, что он привесил на пояс убитого. И убиты такими болтами поимо бия еще двое, или ранены. Не важно. Главное, хозяина болтов вычислить можно, а это фрязин.
— Испей водицы, господин, — звонкий мелодичный голос подстегнул Семена, парень вскочил озираясь по сторонам, но никого не увидел.
Вдруг из-за дерева, ветви которого скрывали девушку, показалась небесное создание. Семен не смотря на молодость успел повидать (да что скромничать и подержать в объятиях) многих девушек, то такую красоту видел первый раз.
— Испей водицы, господин, — повторила девушка чарующим голосом.
— Я это… — неожиданно смутился Семен, — давай. Напившись, Сенька искоса посмотрел на девушку, даже в старой одежонке, она поражала своей статью. И грудь у нее была… Была… парень зачарованно уставился на полуобнаженные девичьи прелести.
— Нравлюсь? — смех девушки зазвучал серебряным колокольцем.
— Да, — с придыханием ответил Семен, не отводя глаз, и все же опомнился. — А ты чьих будешь?
— Невольница господина Бартеломью, — едва слышно ответила девушка, потупив взор.
— О как! — ничуть не удивился Семен, дело-то обычное.
Только не сможет он убить столь очаровательное создание, как велел поступать со всеми жителями поселка воевода. И другим не позволит.
— Ты одна? — спросил девушку Семен возвращая девушке пустую глиняную плошку.
— С матушкой, — охотно сообщила девчонка. — Ждем, когда батюшка окуп привезет.
— Где она? — озабоченно спросил Семен, видя, что в их сторону направляются его товарищи.
— Так приболела она — в доме лежит.
— Веди, — приказал Семен властным тоном. Девушка подчинилась, но идти и не пришлось, дом оказался тем самым в окно которого Семен закинул самстрел.
Женщине действительно нездоровилось, но Семен заставил ее подняться с постели. Девчонка быстро собрала их нехитрый скарб в узелок, полуившийся совсем невеликим и помогая матушке пошла за новым хозяином не задавая пустых вопросов. Проблемы начались сразу во дворе дома, где вовсю хозяйничали товарищи Семена. На Семена косились, но не высказывали недовольства вслух. Пусть парень сам объясняется с воеводой. Раз велел воевода убить всех — значит, убить и вся недолга. Пойти против слова Луки — себе дороже. На такое решиться — нужна веская причина.
Лука Фомич даже слушать не стал Семена. Приказал убить невольниц своей рукой и на глазах воеводы.
— Разреши оставить девку, — умолял парень Луку.
Женщина молча стояла, с гордом видом наблюдая, как решается их с дочерью участь. Воевода ничего и слушать не хотел. А в назидание требовал от Семена, что бы убил он девушек самолично.
— Лишишь живота, знай, муж мой и отец все равно узнают имя душегуба. Найдут и мстю свершат лютую.
— Напугала ежа голой жопой, — рассмеялся Лука Фомич, употребляя понравившееся ему выражение, услышанное от князя. — А кто твой муж?
— Не чета тебе, холоп, — женщина надменно бросила в лицо Луки страшное оскорбление.
— Ближний боярин государя Мангупа.
— Кхе, — закашлялся воевода. Речь полонянки выдавала в ней уроженку Суздаля, а все в месте говорило о том, что она старинного боярского, а может даже княжеского рода.
— Свалилась же ты на мою голову, — недовольно пробурчал Лука, отворачиваясь от женщины и грозно рявкнул на зевак, — что уставились? Убить тут всех… А этих… Этих не трогать.
— Спасибо, дядька Лука, — бросился благодарить воеводу Сенька.
— Я ничего не решил, — буркнул воевода и приказал, — На корабль их отведи и глаз не спускай. Пущай государь решит их судьбу.
В селении фрязинов задержались на ночь, татарам требовалось время на грабеж и после них в пустующих домах не осталось абсолютно ничего — выгребли все под чистую.
Пленниц тщательно скрывали от союзников. Несмотря на постигшее их несчастье, татары своего не упустили бы. Если увидят, что русские нарушили уговор, мигом выставят претензии — почему одним можно, а другим нельзя? Не по чести то. Воины Якшибея набрали добычи больше чем можно унести. Поход удался на славу, более всех радовался внук бея, он получил реальную власть в своем роде. Эта власть свалилась на него не просто так, старший внук Якшибея завладел княжеским доспехом, снятым татарами с покойного бея и заявил о своих правах на власть незамедлительно. Воевода предвидел такой вариант и его реакция, незамысловатая, но очень действенная огорошил татар — махнул саблей и вспорол горло новоявленному бию.
Татары опешили, прежде чем они взялись за сабли, вперед выступил младший внук бия. С татарами поладили, цена власти — доспех государя. Новый бий, чуть старше Кулчука, смотрел на жизнь трезво. Старший брат, следуя традициям, приказал бы умертвить Фарида, единственного сына младшей жены покойного сына Якшибия. Возможно, он бы принял это решение незамедлительно, а может быть — выждал пару лун. В любом случае Фарид воспринял предложении воеводы урусов, как единственный шанс на спасение. Судьба казака-изгоя или хладного трупа ему совсем не улыбалась. А цена… зачем ему колдовской доспех, если он защищает только хана урусов? Смерть деда — тому наглядный пример, предупреждали же — не послушал…
Щедрость воеводы не знала пределов, урусы почти ничего себе не взяли, только запас провизии, да железные трубки плюющееся огнем и громом, да бочку с дрянью, не известно, зачем им понадобившуюся.
Лодки воевода, не спрашивая Фарида, забрал себе, так ведь татарам они без надобности. Зато большую часть добычи татар урусы обещали перевезти до своего поселения, а там уж союзникам и до родного кочевья не далеко. Татары ушли к вечеру. Русские остались до утра.
Ночью Лука Фомич приказал Ахмету взять людей с мотыками и тихохонько выкопать заначку Барталамью. Не зря пытали фрязина о заначке. Не бедным оказался покойничек, торговля в сочетании с пиратством приносит хороший доход. В ночной тишине, парни дотащили сундук до берега, и на лодке переправили казну на гриппу, стоявшую на якоре недалеко от берега. С рассветом отплыли, держась в видимости берега. Попутный ветер гнал корабли домой, как сказал бы государь — на базу.
Андрей провалялся в горячке целых три дня. Возможно, бредил, звал кого-то. Петька, все это время, поочередно меняясь с сестрой, дежурил у постели князя, и когда государь очнулся, как-то странно посмотрел на него, с суеверным страхом что-ли.