Ищем. Ищем!
Дежурному по роте скоро идти на доклад к дежурному по училищу, докладывать расход личного состава.
Ищем!!! У всех уже истерика. Кто-то уже тупо сидит и ничего не делает, махнув рукой, что будет, то и будет.
С Бугой стоим у окна, что рядом с телевизором, душно, форточка открыта, а от испарений по стеклу течет вода.
— Вроде, все проверили?
— У нас во взводе его точно нет.
— Что же делать-то?
— Да, кому он нужен?
— Кто-то сувенир решил домой привезти!
— Хороший сувенир! За него и сесть можно!
— Можно сесть, а можно и не сесть!
— В самолете его не повезешь. Там металлоискатель стоит на посадке.
— Самолетом не повезешь. Поездом, автобусом. На машине попутной или местной.
— Угу. На трамвае.
— Пидарасы!
— Ну, вот даже, Серега, выгонят нас сейчас куда-нибудь и скажут, что напишите, кто, по-вашему, украл штык-нож?! Кого писать?
— Не знаю.
— Я тоже не знаю на кого подумать.
— Если бы у него на лбу было написано!
Смотрю в замерзшее, во множественных застывших потеках окно. Эх, отпуск! Прощай, так и не начавшись!
— Серый, там что-то чернеет.
— Где?
— С той стороны подоконника. На улице.
— Точно!
— Держи меня за ремень, Хохол!
Встал на подоконник, высунулся в форточку на улицу. Холодно! Мороз сразу начал щипать уши, да, и пробираться под белое белье.
На подоконнике лежал штык-нож!!!
— Есть! Держи за ремень крепче! — кричу я.
Чуть не вываливаясь в окно, тянусь за пропажей.
— Держи крепче! Помоги!
Общими усилиями затащили меня внутрь.
С видом победителей мы с Бугой пошли в канцелярию роты, где и отдали пропавший штык-нож капитану Верткову.
Никогда ни до ни после мы не видели такого счастливого человека! Он улыбался в тридцать два зуба! Лицо было лучезарно!
Ну, вот, товарищ капитан, отплатил я вам за те добрые слова на абитуре, когда меня чуть не выгнали за то, что я повел батальон в Ягуновку! А самое главное — отпуск, возможно, состоится! Вопреки! Несмотря ни на что! Даже на таких любителей военных сувениров!
На следующий день мы с Бугаевским ходили героями в роте. Земцов вызвал и пожал руку. Это было приятно!
Те, кто не сдал один экзамен, и было время для пересдачи — само собой. Ну, и были «политические». Или как называл их капитан Тропин «разгильдяй» и «два гильдяй»!
Обиднее всего, что билеты покупали на самолеты заранее, порой, убегая с занятий или самоподготовки в самоходы, рискуя вообще остаться без отпуска, а тут… Билеты просто так не возьмешь! В такой же ситуации был я не одинок.
Земцов — змей, до последней минуты молчал, кто и на сколько задержится! Сколько раз к нему сержанты заходили с просьбой объявить, чтобы не пролететь с билетами, ан, нет! Молчит, Змей Горыныч! В рот ему потные ноги!!!
Дневальный кричит:
— Рота, строиться на центральном проходе! Форма одежды — четвертая!
— Кто строит-то?
— Ротный?
— А что ему надо-то?
— А хрен его разберет! Пришел злой, как сто чертей! Весь наряд выебал ни за хуй собачий. Зашел в канцелярию, так дверью хлопнул, что штукатурка посыпалась.
— Надеюсь, что его с роты сняли и в войска отправили.
— За что?
— Да, за то, что всех он уже заебал!
Построились.
Земцов красный, как рак, видно еле сдерживает гнев, если бы была боксерская груша, то как бы двинул он по ней, то с крепления бы сорвало.
— Товарищи курсанты! Блядь! Что вы делаете?!! Что вы творите?!! На какой хуй вы пришли в училище? А?
Земцов не матерился. Не его стиль. Он всегда немного вальяжен, суров, но, чтобы материться перед строем… Значит — ЧП!!! Залет?! Кто попался?
Сержанты осторожно крутят головой. Все на месте, никто не хочет из-за самохода лишиться отпуска!
— Вот ты! — остановился напротив третьего взвода — Ростовцев, зачем пришел в военное училище?
— Как зачем? — не понял вопроса.
— Ну, вот, что ты здесь сейчас делаешь? Зачем пришел в училище? На гражданке сидел бы, да девкам подолы задирал бы! Зачем тебе все это надо?
— Пришел, чтобы стать офицером, товарищ капитан!
— О! — Земцов важно поднял палец — В «яблочко»! Пришел, чтобы стать офицером! Все для этого поступали в училище, товарищи курсанты?
— Так точно! — нестройно ответил строй.
— Не слышу!
— Так точно!
— Есть, кто поступал не для того, чтобы стать офицером? Выйти из строя!
Никто не вышел. Все были в недоумении, отчего так ротный распалился.
— Никто не выходит. Я правильно понял, что иных целей вы не преследовали при поступлении? Так?
— Так точно!!!
— Мне в роте нужны офицеры. Пусть будущие, но офицеры, а не академики — профессора!!! Блядь! Вы что же натворили, товарищи курсанты?! Сорок вторая рота — лучшая по сдаче сессии! Понимаете! Лучшая! Вы бы лучше были лучшими по строевой, физо. Чтобы все отличниками были! А вы по физике, да истории партии! Вам все это в войсках не пригодится! Чему вы личный состав в Афганистане обучать будете? Чем отличается транзистор с управляющим p-n переходом от диода? Академики сраные! Интеллигенция вшивая! Будь моя воля, всех бы отличников оставил бы в отпуске, чтобы на плацу умничали!
Я поежился… Сам и многие во взводе были отличниками.
А потом Земцов с торжеством в голосе зачитал список «залетчиков» и кто на сколько тормознется в отпуске. Против каждой фамилии он комментировал за что.
— Миронов!
— Я!
— Трое суток! За «чипок» в день рожденья Миронова! Комбат решил не сажать вас на гауптвахту! Отличник же! — голос злой. — А притормозить в отпуске.
После построения все пошли в курилку обсуждать.
Билеты с Серегой Мазуром мы покупали через Свердловск до Казани. Хреново на душе. Очень хреново. Отпуск четырнадцать суток… А тут! Трое суток. Билеты надо менять! Надо. А как? В увольнение не пустят. Твои проблемы.
Тут уже собрался целый консилиум «политических».
— Надо собрать «военники» и билеты, пару человек отрядить в самоход, а остальные их прикроют, одни билеты сдать, а другие купить.
— Тихо ты!
— Не ори!