Она первой улыбнулась подходящему с подносом официанту. Следом за ней свободнее вздохнула и Вера, получившая страшное известие о смерти самых близких и родных людей. Она мысленно уже просила у них прощения за то, что не смогла спасти. За то, что не была возле них в последнюю, самую тяжкую минуту. И за то, что сразу поверила, что их больше нет.
Причём не только поверила, но и приняла решение, что будет мстить. И пока машинально пила свой кофе, уже тщательно продумывала всю последовательность своих предстоящих действий. Её опекун очень просчитался, надеясь, что может её обманывать и попутно использовать в своих целях. Он явно не до конца сумел оценить имеющиеся у Веры Павловны возможности.
От посторонней помощи она отказываться не собиралась. Потому, допив кофе, твёрдо заявила:
– С этой минуты готова работать на вас. Но только у меня к вам одно условие. Точнее, просьба: обеспечить мне прикрытие во время моей личной мести.
Девушка нахмурилась, прислушиваясь к чему-то, слышному только ей, и лишь по истечении долгой минуты согласно кивнула.
С воскресенья на понедельник Александр, Прасковья и Борис снова попытались уйти сознаниями к предкам. При этом академик давал только полтора процента из ста, что у них получится.
Принимали порошки во время позднего ужина, сидя за столом только втроём. Боровика уложили спать в сарае, на старом сеновале, а Галина с Андреем ещё возились в цеху с сырами.
Успокоительные препараты заглатывали под недовольное ворчание Цаглимана:
– Вам-то хорошо, вы тут три дня расслаблялись! А я весь на взводе…
– Вот как раз тебе ударная доза и поможет расслабиться, – поучал Кох, после чего с улыбкой добавил: – Ну и не забывай о помощницах буддия. Если ты опять попадёшь в их шаловливые ручки, от твоего «взвода» ничего не останется.
– Мм?.. Ну да, тут не поспоришь, – расплылся в предвкушающей улыбке парень. И что-то в нём не понравилось Прасковье:
– Разулыбался-то! Гляди – репа треснет! Помощницы ему понравились… Кстати, никак не запомню твою новую летающую фамилию… Как там тебя?..
– Ласточкин! – с раздражением отозвался парень.
– Господи! Как же ты теперь жить-то будешь с такой фамилией? – ёрничала напарница. – Это ж самому себя перестать уважать можно. То ли дело раньше как звучало: Цаг-ли-ман! Ух! Почти как царское что-то… А сейчас?.. Ласточкин!.. Тьфу! Так и кажется при звучании, что птичка над головой пролетела да как бы чём не наследила…
Костик неожиданно успокоился и стал отвечать покладисто, не обижаясь:
– Ничего, в любой момент могу сменить на фамилию матери. А пока лучше на отцовской фамилии побуду. Нам же в дальнем путешествии спокойней… Разве что… – Он вопросительно взглянул на Александра: – Ты и в самом деле деда Андрея возьмёшь вместо меня?
– Исключено. Пусть с Галиной усадьбу сторожат да сыр делают. Лучше них никто не справится… На пару они – страшная сила. Вон как днём работяг из лесу выгнали. Те оттуда с пакетами мусора выскакивали так, словно за ними волки гнались. Красные, бледные, трезвые. Боюсь, что в воспитательных целях даже перебор получился… Хотя наши жрецы утверждали, что лишь укоряли гуляк за разбросанный мусор.
– А что с Боровиком решил? – перешла на серьёзный тон Прасковья.
Академик в сомнении качнул головой:
– Если и завтра он будет в таком же состоянии, перед обедом попробую его встряхнуть небольшим омоложением… Но всё равно сомнения меня гложут. Надо бы всё продумать, понаблюдать дольше…
– Помрёт он, не ровён час. Ишь, как на работах во дворе надрывается? А ведь ты сам говорил, что ему нельзя. Может свалиться и…
– Придерживайте его, пусть лучше на лавочке сидит да за строителями присматривает. В вашей же власти?
– Вроде как в нашей, – соглашалась жрица и тут же признаваясь: – Но у него что-то всё равно сломано в душе. Похоже, он теперь решил, что ему суждено во время работы умереть, дабы вымолить у меня, то есть у своей первой любви, прощение. И как-то пока не получается его в этом разубедить… Чего так смотришь?.. Мы ведь ещё не настоящие жрицы Дарканы, только учимся.
– Ну-ну! Ученицы, – он вроде как собрался съязвить, но на мгновение замер, а потом подскочил со стула, восклицая: – Есть! Видение из Скифии мелькнуло в сознании! Быстро все в кровать! И не забыть запереться!..
Закрылись. Разделись. Улеглись, поместив Прасковью посерёдке. Обнялись. Стали настраиваться. Хотя Боря и тут попытался отвлечь на фривольное:
– А может, успеем? Меня порошки совсем не торкнули.
На это сердито отозвалась лишь Прасковья:
– Не дергайся! Саша уже «ушёл». Сейчас и мой черёд…
На этот раз «пришествие» получилось очень уж чувственным. А может, это так Боря «накаркал»? Но Александр вошёл сознанием в тело единственного наследника рода Липоксая, когда тот в поте лица и со всем усердием недавнего девственника ублажал обеих будущих цариц сразу. Ну и во время перехвата управлением тела произошёл вполне естественный сбой. Приближающееся удовольствие было испорчено, и два женских, хорошо знакомых голоса, выразили недовольство хмыканьем и томным рычанием.
Пришлось академику с ходу присоединяться к интимному процессу, что не осталось незамеченным. Всё-таки темп изменился, амплитуда и движения рук стали совсем иными.
Затем сбой поведения произошёл в действиях Симелии. Она замерла на полминутки, озадаченно хмыкая и пытаясь войти в океан эйфории разогретого тела, готовящегося к оргазму, а когда поняла, что к чему, подключилась с энтузиазмом опытной куртизанки.
Но и после этого завершить процесс желаемым не получилось. Потому что последовало возмущённое восклицание замершей Табити:
– Как ты посмел сюда войти?!
И чей-то незнакомый, но наглый мужской голос без смущения ответил:
– А что мне оставалось делать, когда я понял, что за стоны отсюда раздаются? Тем более что здесь мои напарники… Наверняка!
– Тебя казнят! – продолжила возмущаться представительница рода Иелькона. Хотя и делала это уже не так уверенно. Да и разочарованный голос Симелии подтвердил сделанное неизвестным мужчиной заявление:
– В самом деле, это уже как бы я… но из будущего. А под нами скорее всего не совсем Аргот… Саш, это ты?
Сознание Прасковьи вернулось в первоначально избранное тело. Табити этому не слишком обрадовалась:
– Нет, я так не могу! – и с недовольным стоном свалилась в стороне от разгорячённых тел партнёров. – Настраивалась на одно, а тут совсем другое!.. Да и дед вашего визита ждёт не дождётся. Уже и не надеялся почти, что вы нагрянете.
Её кузина не стала настаивать на продолжении забавы, легла рядом, стараясь успокоить возбуждённое тело. Зато Цаглиман, оказавшийся в теле здоровенного, ростом за метр девяносто охранника, продолжал возмущаться: