– У вас не возникло никаких мыслей, что с ним могло произойти?
– Сначала я действительно думал, что имел место некий заговор. Что мальчик находится под наблюдением за пределами института и что его дар уже пытаются использовать в конкретных целях.
– Сколько ему сейчас лет?
– Недавно исполнилось четырнадцать.
– Они взяли на себя риск забрать мальчика? А Юлия, что с нею стало?
На губах Тесье появилась улыбка, как если бы он смеялся над моей наивностью.
– Однажды по телевизору я видел выступление бывшего главы Управления территориального надзора [29] ; он утверждал, что французская секретная служба не организовала ни одного убийства. Журналист даже не старался скрыть свое недоверие.
– Почему вы мне это говорите?
– Потому что, по сути дела, все, что относится к сфере государственных секретов, уже не подчиняется законам демократического общества.
– Но есть же контролирующие организации, которым подчиняется весь мир.
– Думаете, что все эти годы спецслужбы подчинялись хоть каким-то правилам? Прихоти какой-либо важной персоны достаточно, чтобы оправдать все. А секретные фонды? По сути дела, они свободны от всякого контроля. И вы думаете, совесть помешает им следить за подростком, наделенным уникальными способностями?.. – Тесье глубоко вздохнул, и в его голосе снова послышалась усталость. – Но речь совсем не об этом.
– Юлия и Александр действительно переехали?
– Скорее исчезли. Испарились в одночасье, и никто больше ничего о них не слышал. Однако, должен вас заверить, заинтересованные лица тут же начали поиски.
– Насколько я понял, после их исчезновения вас больше не держат в курсе их новостей. Как же вы это все узнали?
– Скажем так: у меня есть свои информаторы, с которыми я поддерживаю связь. В любом случае узнать удалось очень немногое: их все еще не нашли и продолжают упорно искать.
– Но как они могли избежать слежки этих людей?
– За Юлией тогда не так уж тщательно следили. Никто не мог даже представить себе, что она вот так бесследно исчезнет.
– А каковы причины такого внезапного исчезновения?
– Я так и не узнал, было ли Юлии известно о сверхъестественных возможностях Александра. Я хочу сказать, до того, как об этом узнали мы сами. Думаю, что нет.
– Она так долго могла оставаться в неизвестности относительно дара своего сына?
– Конечно. Александр был одаренным, это не являлось секретом и могло объяснить его зачастую странное поведение. В то же время в повседневной жизни его способности никак не проявлялись.
– И она испарилась, узнав, что вы проявляете к ее сыну такой пристальный интерес?
– Несомненно. Александр должен был рассказывать о тестах, которые его заставляли проходить, и о том, как на него снова оказывают давление. Пока болела моя жена, он, должно быть, совершил много такого, о чем я не имею ни малейшего представления. Как бы то ни было, Юлия прекрасно поняла замыслы тех, кто на самом деле руководит институтом. Должно быть, это умная и очень решительная женщина, поскольку, несмотря на все средства, которые были пущены в ход, ни малейшего следа беглецов так и не было обнаружено.
– Именно поэтому и умер мой брат, не так ли? Через него хотели добраться до Юлии и Александра?
– Думаю, да, но, к несчастью, я почти не располагаю об этом информацией. Все, что я могу вам сказать: те, кто искал Юлию, очень долго не знали о существовании вашего брата.
– И узнали об этом только недавно? И именно поэтому ничего не пытались узнать от него раньше?
– Действительно, это самый правдоподобный сценарий. Они во что бы то ни стало хотели узнать, где находится его сын. Большим вопросом остается, нашли ли они Александра. И в дополнение к нему еще один: была ли у вашего брата хоть малейшая догадка, где находятся его сын и Юлия?
– Как вы узнали о моем посещении института и о несчастном случае, в который я попал?
– Единственно, что я могу, это еще раз повторить уже сказанное: некоторые заинтересованные лица информируют меня обо всем, что касается института. Во время своего посещения вы задали слишком много вопросов. И, сами того не зная, попали в серьезный переплет.
– Настолько серьезный, что меня тоже хотели убить?
Жестом, выражающим полнейшее бессилие, Тесье поднял руки к небу.
– Честное слово, я и сам толком не понимаю, зачем им понадобилось портить вашу машину. Чтобы запугать вас? Обуздать ваше любопытство?
– Почему вы мне все это рассказываете? В конечном счете, если эта история выйдет наружу, вы сильно рискуете.
Некоторое время он, казалось, размышлял, а затем спокойно произнес:
– Знаете, они не ошиблись на мой счет: со дня смерти жены я не тот, что был раньше. Каждое утро я продолжаю вставать, иду на работу, веду себя так, будто исследования меня по-прежнему интересуют, но на самом деле с тех пор, как она ушла, для меня все остановилось. Теперь мне больше нечего терять.
– Вы тоже хотели бы искупить свою вину, не так ли?
– Не то чтобы я совершил в жизни какие-то ужасные поступки, но я часто ловлю себя на мыслях об Александре. Особенно по вечерам. Перед тем как лечь спать, я спрашиваю себя, по какому праву мы обращались с ним и другими такими же будто с подопытными кроликами. Когда я устремился в область детской психиатрии, моей целью было помогать больным детям. Это может звучать как хорошо выученный урок, но, тем не менее, это правда. Я действительно выбрал эту профессию, чтобы быть хоть чем-то полезным. Будучи молодым, я страстно увлекался наукой, но не хотел, чтобы моя профессия стала отвлеченной, оторванной от человеческих существ. С исследованиями, которые проводились на одаренных детях и обладающих паранормальными способностями, я был одержим идеей открыть что-нибудь исключительное. Я был бы способен на все, лишь бы найти такого же необычного ребенка, как ваш племянник. Я сделался ученым, работающим с лабораторными крысами. Возможно, это вас удивит, но я счастлив, что Юлия и Александр исчезли, что им удалось избежать дальнейшего участия в наших исследованиях. Женщина и подросток, которые поставили на уши армию и Министерство безопасности… Согласитесь, это весьма недурно! Я искренне сожалею по поводу смерти вашего брата; моя единственная надежда в том, что они не смогут добраться до мальчика.
Внезапно Тесье поднялся и резким движением стряхнул пыль с брюк.
– А теперь я должен вас оставить…
Ученый выдал мне невероятное количество информации, но у меня сложилось впечатление, что он еще может оказаться нам полезен. Что бы мы без него сейчас делали? У меня не было ни малейшей догадки, где сейчас находится мой племянник. И никаких доказательств, что он провел все эти годы в институте Карлье, участвуя в секретных исследованиях. Не говоря уже о том, что мне была неизвестна истинная цель проводимых над ним манипуляций.