— Уверена, что не хочешь домой? — уточнил отец.
— А ты со мной останешься? — я с надеждой посмотрела на него.
— Ненадолго, — папа замялся. — Прости, детка, но у меня дела.
— Как всегда последнее время. — Горечь в голосе я скрыть не могла, да и не пыталась, собственно говоря. — В одиночестве я могу и в академии посидеть.
— Детка, — отец устало вздохнул. — Я действительно должен быть в другом месте. И я не стал любить тебя меньше, просто…
— Просто теперь, когда у тебя появились таинственные дела, на меня стало меньше времени, — с обидой завершила я. — Даже несмотря на все случившееся и мое желание побыть с тобой рядом.
— Зачем ты так? — мягко укорил папа. — Если бы мне были безразличны твои желания, ты бы уже сидела под защитой в поместье.
— Под чьей защитой, если ты всегда занят? И, кстати, куда ты пропадал на церемонии? Я тебя искала! Ты бросил меня одну и умчался по своим делам? Они важнее меня?
Бросая обвинения ему в лицо, я подспудно понимала, что такое поведение выглядело по-детски. Но ничего с собой поделать не могла. Ведь ближе отца в моей жизни никого не было, а со всеми этими тайнами я стала его терять.
— Мне действительно надо было отлучиться, но я просил Роберта, Эрика и Летицию присмотреть за тобой. Детка, прошу, хоть ты не заставляй меня чувствовать себя виноватым, — все-таки ушел от ответа отец.
— Не заставляю. Просто не удивляйся, что в минуту опасности меня защищаешь не ты, а чужие люди. Ведь у тебя нет на это времени.
Я попыталась было отвернуться, но папа, подойдя, с силой прижал меня к груди.
— Пока жив, я всегда буду тебя защищать. Даже если ты обижаешься и злишься на меня. Просто иногда обстоятельства сильнее нас. Ты — моя дочь, и я всегда буду любить тебя, независимо от того, есть у меня время сказать об этом лично или нет. Помни об этом, детка.
Несмотря на злость, глаза защипало от навернувшихся слез.
— Прости, что обидела. Просто сегодня день такой и я…
— Тебе было страшно, — мягко закончил он.
Я кивнула и, отступив, добавила:
— Ладно, иди по своим делам. Обещаю к ним не ревновать. Только обо мне не забывай.
— Когда у тебя будут дети, ты поймешь, что это в принципе невозможно, — отец улыбнулся. — Я постараюсь приходить чаще. Но в самом крайнем случае ты смело можешь рассчитывать на любого из Тунгормов, особенно на Роберта.
— Папа! — простонала я. — А можно я понадеюсь на его родителей, или на господина Травесси и Верховного Судью?
Взгляд отца моментально стал жестким.
— На Андре — да. Но к помощи Брока я прошу тебя прибегать только в крайней, безвыходной ситуации. Все остальное время старайся держаться от него подальше.
— Почему? — удивилась я. — В чем причина такого недоверия? Он же Верховный Судья. Или это очередная тайна?
— Можно и так сказать. Не забивай этим голову, детка. Просто, прошу тебя, сделай, как я говорю, — назидательно сказал папа и посмотрел на часы. Вздохнул и, извиняясь, добавил: — Мне и впрямь пора. Будь умницей, хорошо?
После чего на прощание поцеловал меня в щеку и исчез в портале.
После шумного и насыщенного событиями вечера, на минуту показалось, что в ушах звенит от тишины в комнате. Я расстроено вздохнула. Несмотря на внешнюю браваду, все же было обидно от того, что отец так и не рассказал о своих делах.
А вдруг, это опасно?
Пытаясь успокоиться, я стянула с себя платье и, с трудом подавив желание закинуть его подальше, направилась в ванную. Не терпелось отмыться от прикосновений монстра.
После горячего душа сразу начало клонить в сон, видимо, по-иному с такими переживаниями организм справиться не мог. Противиться желанию не стала и, едва упав на кровать, погрузилась в темное забытье.
Правда, окончательным оно не было. Казалось, что я бреду сквозь душную, плотную темноту. Лишь где-то вдали виднелось мерцание одинокой серебристой точки. Во мраке было неуютно, и я поспешила навстречу спасительному свету.
По мере приближения, я смогла различить очертания странной поляны, освещаемой огромной луной, до которой, казалось, можно было достать руками. Со всех сторон поляну, словно стены, окружал непроглядный мрак. Оставался только узкий проход, к которому меня вели лунные лучи. В центре поляны, отбрасывая густую тень, стояла беседка, увитая темными листьями плюща.
— Совсем, как в парке академии, — пробормотала я, разглядывая знакомый рисунок шпалер.
— Возможно. Я надеялся, что тебе будет удобно, — раздался позади меня вкрадчивый, знакомый голос.
До дрожи знакомый!
— О нет, — простонала я, оборачиваясь. — Мало мне было тебя в реальности, так ты еще и сон мне испортить пришел.
Передо мной стоял Хаос, улыбаясь своей клыкастой улыбочкой, от которой кровь стыла в жилах. И хотя я понимала, что мне снится обычный кошмар, все равно было жутко и неуютно стоять перед ним на тускло освещенном пятачке земли, в окружении сплошной темноты.
На это раз Хаос был одет в какой-то странный дымчатый костюм, сквозь который я не видела черный скелет. Лучше, конечно, но морда…
— Лучше бы маску на лицо одел, — храбро заметила я.
Почему бы и нет, собственно? Это хоть и кошмар, но все же мой сон. Пусть уж хотя бы во сне коленки не будут трястись при одном упоминании о главном кошмаре.
— Не нравлюсь? — саркастически спросил Хаос.
— А должен? — парировала я.
— Было бы неплохо и существенно облегчило наше с тобой общение.
— Какое общение? Это сон. Сейчас проснусь, и все, — уверенно отрезала я и нахмурилась, желая перестать видеть этот кошмар прямо сейчас.
— Не торопись, — успокаивающим тоном остановил Хаос. — Это ведь сон. Ничего плохого я тебе не сделаю. Почему бы все-таки просто со мной не поговорить?
— О чем? — я поморщилась.
— Может, присядем? — монстр кивнул на стоящую позади нас беседку.
Первым желанием было отказаться. А потом подумалось: почему бы и нет, собственно? Разговор подсознания с собственным страхом вполне может помочь с ним справиться.
Поэтому я кивнула и опустилась на краешек скамьи. Монстр устроился напротив, и какое-то время мы сидели молча, разглядывая друг друга.