Прорыв первой колонны начался после артиллерийской подготовки, длившейся 10–15 минут – ровно на столько хватило снарядов. Сразу вслед за ней войска начали движение. На первых порах все шло благополучно: часть машин проскочила через мост и растянулась по дороге, другие сосредоточились на подступах к мосту. По признанию немцев, атакующие создали критическую ситуацию, и закрыть «окно» удалось с большим трудом. Но противник вызвал авиацию. Самолеты делали заход за заходом, бомбя и обстреливая наши войска. На дороге образовалась пробка из большого числа машин, среди которых было много санитарных с тяжелоранеными. Создалось исключительно тяжелое положение. Колонна оказалась рассеяна, майор Кожевников погиб. Часть рабочих отрядов отошла к Новой Либаве и продолжила бой. Некоторые командиры подразделений ввиду трудности прорыва на главном направлении отвернули влево и повели свои подразделения между дорогой и берегом моря, где прорываться оказалось значительно легче. Здесь в прорыве участвовали почти исключительно подразделения моряков, которыми руководил полковой комиссар Поручиков. Позднее он пропал без вести. Некоторым подразделениям отряда удалось вырваться из окружения и присоединиться к советским войскам, отходившим с боями на восток.
Второй колонне повезло еще меньше. Ровно в 10 часов по сигналу, которым служили несколько артиллерийских выстрелов, части поднялись из окопов и траншей, перемахнули через вал и двинулись в сторону немецких позиций. Подразделения, занимавшие оборону влево от железной дороги, наступали вдоль широкого песчаного кювета, который примыкал к железнодорожному полотну. Остальные наступали в полосе между железной дорогой и Гробиньским шоссе. В целях маскировки огня не вели и двигались быстрыми перебежками.
«Вначале фашисты огня не открывали, – вспоминал командир курсантской роты капитан В.А. Орлов, – но, когда наши бойцы подошли довольно близко к вражеским позициям, противник открыл массированный огонь из пулеметов и минометов, а затем стал бить прямой наводкой и из орудий. Наступавшие оказались в огневом мешке, особенно те, которые находились левее железной дороги, так как им негде было укрыться от губительного огня. Все, кто в наступательном порыве прорвался далеко и попал в огневую ловушку, погибли, но не сдались врагу… Геройски погибли отважный командир курсантского батальона полковник А.А. Томилов и командир 1-й курсантской роты капитан В.К. Шелков. К вечеру 27 июня бои на восточном участке прекратились. Выбор направления прорыва вдоль железной дороги и Гробиньского шоссе был неудачным. Несмотря на героизм и бесстрашие, прорваться здесь из кольца окружения не удалось, а потери были велики».
В бою погиб полковник Бобович. Командование принял на себя начальник оперативной части штаба дивизии майор Меденцев. В составе одной из групп прорыва был и генерал-майор береговой службы И.А. Благовещенский – начальник Военно-Морского училища ПВО. 7 июля он вместе с несколькими курсантами был задержан местным населением – членами организации айзсарг – в 60 км севернее Либавы у местечка Справа и передан немецкому командованию. Благовещенский был доставлен в Шауляй, затем этапирован в Тильзитский лагерь военнопленных. С конца июля 1941 г. он содержался в Оффлаге XIII-D в Хаммельбурге, где добровольно стал сотрудничать с немцами, став, по-видимому, первым советским генералом, перешедшим на службу к врагу. У немцев он сделал неплохую карьеру – член президиума «Комитета борьбы с большевизмом», начальник «молодежной группы» курсов пропагандистов, редактор газеты «Заря», член «Русского комитета», начальник курсов пропагандистов РОА, руководитель идеологической группы управления пропаганды «Комитета освобождения народов России». Принял присягу на верность Гитлеру, был жалован званием «генерал-майор РОА» и железным крестом «За храбрость» II класса. 3 июня 1945 г. он был арестован СМЕРШем в американской зоне Мариенбаде и 1 августа следующего года приговорен к смертной казни через повешение.
Его подчиненные проявили намного больше мужества. Не желая попасть в немецкий плен, в ночь на 28 июня они повторили попытку прорыва. Воспользовавшись тем, что главные силы немецких войск вошли в город, где увязли в уличных боях, небольшой отряд курсантов и пограничников под командованием офицера 12-го пограничного отряда и двух офицеров Военно-морского училища ПВО (капитан В.А. Орлов и политрук А.С. Татаров), преодолев малочисленные заслоны противника, вырвался из окружения по Гризупской дороге и присоединился к нашим войскам, отходившим на Кулдигу. Другая боевая группа общей численностью до 150 человек, пробираясь по лесам, в районе Тукумса столкнулась с немецкими частями, захватившими город. Советские воины решительно бросились в атаку, выбили противника из Тукумса и открыли себе путь для дальнейшего отхода. Значительная часть прорвавшихся из окружения отрядов впоследствии соединилась с советскими войсками в районах Риги и Крустпилса. Всего из окружения вышло около 2 тыс. человек. 67-я стрелковая дивизия как понесшая большие потери 19 сентября 1941 г. была расформирована.
Узнав, что советские войска пошли на прорыв, генерал-лейтенант Херцог приказал возобновить штурм города. Поскольку централизованное руководство обороной уже отсутствовало, падение города было лишь вопросом времени. Фактически жилые кварталы защищали те войска, которые по каким-то причинам не успели выйти в районы сосредоточения для прорыва или вернулись назад, натолкнувшись на противодействие противника. Бои завязались на городском торговом канале, в парке Райниса, у обоих мостов. Для подавления тщательно замаскированных в зданиях пулеметных огневых точек немецкому командованию пришлось ввести в бой тяжелые пехотные орудия, полевые гаубицы и минометные батареи. Ожесточенное сопротивление, оказанное отрядами красноармейцев и краснофлотцев, получило соответствующее признание у врага. В своей книге «Гитлер идет на восток» П. Карель писал: «Организация обороны Лиепаи находилась на высоком уровне. Советские солдаты имели хорошую боевую подготовку и сражались с отвагой фанатиков. Русские считали чем-то само собой разумеющимся жертвовать собой во имя того, чтобы их главное командование могло выиграть время или чтобы другие могли перегруппироваться и пойти на прорыв. В сражении за Лиепаю немцы впервые столкнулись с типичным для советского командование мышлением: оно безжалостно бросало в мясорубку мелкие подразделения ради спасения более крупных. Такой подход приводил к росту потерь у немцев: так, в Лиепае погибли оба офицера, командовавшие штурмовыми морскими подразделениями. Наконец 29 июня морская крепость пала. Пехота 18-й армии записала себе в актив первую крупную победу. Однако не обошлось и без печальных уроков: в Лиепае солдаты Красной Армии впервые продемонстрировали, что при наличии у них умного, опытного командира и при условии, что неуклюжая цепочка командования успевает сработать и организовать оборону, они вполне способны удерживать сильные позиции» [171] .
Что происходит в том случае, когда «неуклюжая цепочка командования» не успевает сработать, можно рассмотреть на примерах эвакуации Виндавы и Риги. Отсутствие вражеских войск у этих пунктов не стало причиной для того, чтобы избежать паники, оставления или уничтожения имущества, которое вполне можно было спасти.