Вот как объяснялись причины неудачного исхода операции в вышедшем еще в 1943 г. «Сборнике материалов по изучению опыта войны»: «… Командный состав и штабы были недостаточно подготовлены к боевым действиям в условиях лесисто-болотистой местности, не знали противника и его системы обороны, недооценивали естественных и искусственных препятствий в условиях данного театра.
Младший командный состав в большинстве своем был слабо подготовлен, не имел навыков в управлении мелкими подразделениями в условиях лесисто-болотистой местности. Кроме того, как выявилось, младшие командиры не знали даже свойств оружия, состоящего на вооружении их подразделений, что, безусловно, отражалось на ведении боя мелких групп в лесу.
Взаимодействие в звене батальон и ниже организовано было очень слабо. Личный состав подразделений в значительной части не имел элементарных знаний, необходимых для ведения боя в лесу, не мог преодолевать противопехотных препятствий и сочетать огонь своего оружия с движением.
Лесисто-болотистая местность и бездорожье затрудняли маневр, привязывали артиллерию к определенным районам и направлениям, использовать танки было невозможно; тылы работали с большим напряжением и перебоями – все это снижало темп движения.
Ограниченное количество боеприпасов не позволяло создать достаточную плотность огня и подавить огневую систему противника, который на протяжении всей операции не снижал темпа огня наземных войск, а также штурмовых и бомбардировочных действий авиации.
В директиве «Об итогах наступательных боев 14-й и 26-й армий» командующий войсками Карельского фронта отмечал, что выучка войск наступательным действиям еще не соответствует требованиям современного боя и условиям Карельского театра, а также указывал на неподготовленность командного состава, плохую организацию взаимодействия, плохое управление войсками, особенно подчеркивая, что «тактические действия мелких подразделений в лесисто-болотистой местности не отработаны» [410] .
В течение двух последующих лет обстановка в полосах действий армий, действовавших на Кольском полуострове, продолжала оставаться стабильной. Ни та, ни другая сторона не планировали операций с решительными целями, ограничиваясь ведением разведывательно-диверсионных действий и боев «местного значения», рейдами лыжных отрядов по тылам противника и контрбатарейной борьбой. Осенью 1944 г. советские войска в ходе Петсамо-Киркенесской наступательной операции полностью освободили Заполярье и изгнали врага с территории Северной Норвегии.
Подводя итог боевых действий на северном фланге советско-германского фронта, следует отметить, что своеобразие природно-климатических условий приморского направления оказало заметное влияние на оперативное искусство и тактику ведения боевых действий в этом районе. Сплошной линии фронта здесь, как правило, не было. Оборона строилась на системе опорных пунктов, расположенных на господствующих над местностью высотах. Открытые фланги, отсутствие локтевой связи между частями, борьба соединений на разобщенных направлениях, жизненная необходимость координации действий с флотом были типичным явлением.
В то же время выгодная для обороны местность значительно сокращала шансы на успешный прорыв обороны противника с фронта. Обстановка требовала максимальной маневренности, в то время как природно-климатические условия ограничивали ее. Маневр силами сковывался из-за бездорожья. Удар по открытому флангу с целью выхода в тылы, ставший типичным для оперативного искусства в Заполярье, приносил, как правило, первоначальный успех. Однако невозможность быстро наращивать силы, сконцентрировать значительное количество войск и техники на участке фронта, где мало или совсем нет дорог, ослабляли силу и результативность фланговых ударов.
Борьба за коммуникации являлась, по сути дела, кардинальной проблемой любой проводившейся здесь операции. Захват или удержание дорог в конечном счете решали успех или неуспех проводившихся наступательных или оборонительных боев.
Наступательные операции сухопутных войск проводились, как правило, на небольшую глубину, в сравнительно короткий промежуток времени, требовали значительного превосходства над силами противника, особо тщательной подготовки и оснащенности каждой части и подразделения, которые в последующем нередко действовали без локтевой связи, в отрыве от тылов и не могли своевременно получать подкрепления.
Знаменитый советский хирург А.А. Вишневский в своей книге «Дневник хирурга» приводит такой эпизод. Однажды в поезде его случайный попутчик – молодой капитан с горечью в голосе произнес: «А ведь несправедливо, товарищ полковник, я вот уже пять лет в Рыбачьем. Условия войны очень трудные. Люди во время боя лежат на снегу, отмораживают грудь, живот, а никто о нас и говорить не желает, мало того – смеются. Есть, мол, три нейтральные страны: Швеция, Швейцария и Карельский фронт!» [411] Вишневский пишет, что не нашелся тогда, что ответить, и промолчал. Думается, что ответ и не требовался, ведь судьбу не выбирают. И каждый солдат и офицер сражался там, где ему было приказано, где велел ему долг. И каждый на своем маленьком рубеже, в своем броске в атаку приближал общую для всех Победу. Наравне со всеми были и защитники Заполярья. Вот какие слова, в высоком стиле, посвятил им в мае победного 45-го мурманский журналист Константин Тюляпин: «Мы никогда не забудем вашего подвига на подступах к Мурманску. У фашистского зверя были тогда крепкие клыки, цепкие лапы, а на лохматой груди листки эдельвейса – знака легкой победы… Артиллерийским грохотом огласились горы, черные тучи стервятников закрыли заполярное небо. Казалось, гранитные скалы готовы были рухнуть. Но вы не дрогнули, стояли насмерть в горных воротах Мурманска. И бились, как бьются солдаты нашей социалистической Родины, гвардейцы Севера!»