И вот теперь он смотрит на нее, пораженный, как и она, неожиданной встречей.

– Кэрол? Кэрол Невинс?

– Теперь Стивенс. Помнишь?

– Конечно, помню, хотя не смог прийти на свадьбу. – Он пожал Джиму руку. – А этот малый, ведь заросший густой растительностью, без сомнения, Джим. Теперь ты действительно похож на Волка. Боже, как давно это было!

– По меньшей мере четыре года назад, – улыбаясь, сказал Джим.

Билл похлопал Джима по животу.

– Семейная жизнь, видно, идет тебе впрок. – Он повернулся к Кэрол. – И тебе тоже, Кэрол. Выглядишь замечательно.

Кэрол подавила в себе желание обнять его. Прошло почто десять лет со времени их последнего свидания. Они много обнимались и целовались после первой встречи тогда на танцах, но теперь Билли Райан стал священником. Отец Райан. Она не знала, прилично ли обнять его и как он отнесется к этому.

– Что, Боже правый, привело вас сюда? – спросил Билл.

Пока Джим вкратце излагал Биллу свою биографию, Кэрол разглядывала Райана. Ровные зубы, красивая улыбка, точеная линия носа, волосы, слегка вьющиеся у висков, из-под его расстегнутого ворота сутаны виднеется белая футболка... Боже, он все еще неотразим.

Какое бесполезное растрачивание себя!

Кэрол поразило, что она так подумала. Что это на нее нашло? Билл поступил так, как считал нужным, жил той жизнью, которую избрал, посвятив себя Богу. Почему она принижает его выбор?

Но она не могла отделаться от мысли, что в каком-то смысле нелепо, когда такой крепкий, сильный мужчина не имеет права вступить в брак и стать отцом. И еще: она вынуждена признать, что ее волнует одно его присутствие.

– Я горжусь тобой, Билл, – вдруг сказала Кэрол, может быть, излишне громко, когда Джим закончил свой монолог. – Я имею в виду твою работу здесь с бездомными детьми. Она, наверное, приносит большое удовлетворение.

Он посмотрел на нее спокойными голубыми глазами, и ей показалось, что на мгновение взгляд его омрачился.

– Да... бывают счастливые моменты. – Он снова повернулся к Джиму. – Значит, тебя оставили здесь, в прихожей приюта Святого Франциска?

Джим кивнул.

– Правильно, это произошло четырнадцатого января, чтобы быть точным. Здесь решили, что мне немного больше недели, поэтому посчитали днем моего рождения шестое января.

– Я ничего об этом не знал, – сказал Билл, качая головой. – Не знал даже, что ты – приемный ребенок.

– Ну, это не совсем тема для разговоров в школьной раздевалке.

– Да, конечно.

Пока Кэрол рассеянно размышляла, о чем же говорят мальчики в школьной раздевалке, Билл привел их в небольшую комнату с письменным столом и несколькими стульями. Из предыдущих посещений приюта с Джимом в поисках документов об усыновлении она знала, что в этой комнате происходят первые собеседования с потенциальными родителями, желающими усыновить ребенка.

– Чем же приют может помочь тебе теперь?

Кэрол заметила, как оживился муж, рассказывая Биллу о приглашении присутствовать при чтении завещания Хэнли и о выводах, к которым он пришел в связи с этим.

– Поэтому, думаю, мне надо просмотреть старые финансовые документы и выяснить, жертвовал ли Хэнли какие-нибудь деньги приюту.

– Мы никому не разрешаем смотреть эти документы, – сказал Билл.

Кэрол не могла не отметить это «мы». Билл действительно принадлежал какому-то иному миру, где не было места ни ей с Джимом, ни всем остальным.

– Для меня это так много значит.

– Я знаю. Если хочешь, я сам быстро просмотрю документы.

– Очень буду благодарен, Билл.

Билл улыбнулся.

– Для чего же на свете существуют друзья? Напомни, какой это был год?

– Сорок второй. Я оказался здесь в январе сорок второго.

– Посмотрю, может быть, что-нибудь найду. Присядьте. Это недолго.

4

– Подумай только... Билл Райан, – услышал Джим голос Кэрол, когда они остались одни.

Он искоса посмотрел на нее и театральным шепотом, будто скрывая тайну порочной страсти, проговорил:

– Все еще сохнешь по нему?

Кэрол ударила его по руке. Сильно и больно. Она так и хотела.

– Это даже не смешно. Он священник.

– Тем не менее, он красивый парень.

– Я готова услышать это еще раз, – сказала Кэрол, подмигнув ему и улыбаясь.

– Обойдусь. Одного раза достаточно, благодарю.

Джим закрыл глаза и стал прислушиваться к дыханию старого дома. Приют Святого Франциска для мальчиков. Последнее из таких заведений, насколько он знал.

Он бывал здесь много раз в юности, но не помнил его в свои детские годы.

Да этого и не могло быть. Он провел здесь всего несколько недель до того, как Иона и Эмма усыновили его. Какое совпадение: уже через несколько часов после того, как его нашли на пороге, Стивенсы оказались здесь, чтобы усыновить мальчика! Примерно за шесть недель до этого Соединенные Штаты вступили в войну, и количество заявлений об усыновлении резко сократилось. Найденыш нашел семью и стал Джеймсом Стивенсом, когда ему не исполнилось еще и двух месяцев.

Везунчик!

Еще больший везунчик теперь, когда он стал наследником богача.

А как насчет других, не столь удачливых? Как насчет всех остальных бездомных детей, которых судьба или чья-то воля оставила без родителей, – тех, что провели здесь долгие годы в попытках найти дом в разных семьях и не находя его, пока где-нибудь не приживались или не становились достаточно взрослыми, чтобы начать самостоятельную жизнь?

Джим болел за них всей душой.

Какая ужасная жизнь!

Верно, но могло быть и много хуже. Монахини из монастыря Лурдской Божьей Матери, расположенного рядом с приютом, учили воспитанников в приходской школе, меняли им белье, стирали их вещи, а священники старались заменить им отца. Это было надежное пристанище с крышей над головой, чистой постелью и едой три раза в день. Но это не было домом.

Каким-то образом в 1942-м Джиму повезло. Он думал о том, в какой мере ему повезет при оглашении завещания на следующей неделе.

Если получу пару миллионов, усыновлю всех до одного мальчишек из приюта Святого Франциска, всех этих несчастных подкидышей.

Он не удержался от улыбки.

Да, подкидышей, вроде меня.

–Чему ты улыбаешься? – спросила Кэрол.

– Просто думаю, – ответил он. – Гадаю, сколько я могу получить из наследства Хэнли. Возможно, достаточно для того, чтобы мы могли позволить себе на время куда-нибудь уехать и всерьез заняться делом, чтобы потом услышать в нашем доме топотание маленьких ножек.