Она остановилась.
– Я согласна с тобой, дорогой, мое творчество касается только меня, но ведь открытки делаются на продажу. А если я хочу, чтобы мою работу ценили и покупали, я должна кое-что менять. Это просто работа, я ведь не пишу картины.
Он тяжело вздохнул и медленно кивнул, поджимая губы. Так он был особенно похож на нее.
– Ты права. Даже Микеланджело не избежал поправок, в то время, когда расписывал Сикстинскую Капеллу.
– Вот видишь, в каждой работе есть свои издержки. По крайней мере, мне не приходится сгребать остатки с чужих тарелок и выбрасывать мусор. Хотя, если честно, такая работа даже благороднее – ты приносишь пользу и знаешь, за что тебе платят.
Робби ничего не сказал, но вся его фигура выражала протест – от самой макушки и гладко зачесанных волос до кончиков напряженно сжатых пальцев.
– Я пойду, посмотрю, не пришел ли отец, – после недолгого молчания сказал он.
– Сегодня вы должны были куда-то идти, – возразила она. – Еще слишком рано.
– Я видел его на днях, возвращаясь из школы, он сказал, что придет к обеду.
Рита прикрыла глаза. До чего же упрямым был Антон. Она едва смогла уговорить его взять Робби с собой в кино или театр, а он уже изменил планы.
Через несколько минут Робби вернулся к ней с новостями:
– Отец уже в гостиной.
– Скажи ему, пусть подождет, обед будет готов только через час, да и то, в лучшем случае.
– Он хочет видеть тебя.
Она наскоро вытерла руки хлопчатым полотенцем, разгладила фартук и направилась в дом. Когда она прошла мимо двери в свою комнату, Робби удивленно остановился.
– Ты не сменишь платье?
Рита покачала головой:
– Мне все равно придется возвращаться на кухню, на переодевание нет времени.
За дверью ее ждал Антон, который, как обычно, стоял возле окна. На нем был красивый серый костюм, черный галстук, парчовый жилет и до блеска начищенные ботинки. Сравнивая его с Артуром, Рита могла точно сказать, что Антон нечасто ходит пешком, в основном передвигаясь на машине. Однако для того чтобы попасть в этот дом, нужно было проехать весь переулок, что сейчас казалось почти невозможным – из-за снежного покрова дорога сузилась, да и вряд ли колеса смогли бы проехать по вязкой массе, которую никто не утрамбовывал и не расчищал уже неделю. Стало быть, ему все же пришлось идти, хоть и недолго.
– Ты хотел поговорить? – мрачно спросила она.
Он повернулся к ней, и даже немного опешил – до того необычным был ее внешний вид. Простое серое платье с закатанными рукавами, немного помятый фартук, стянутые на затылке волосы – такой он ее еще ни разу не видел.
– Да, хотел извиниться. Ты просила, чтобы я взял Робби с собой, но сегодня не вышло.
– Все в порядке, но тебе придется немного подождать – обед еще не готов.
– Дело в том, что я просто не нашел времени подыскать хороший спектакль, а кино я не люблю. Подумал, что мог бы отвезти сына в ресторан, но потом решил, что поесть он может и дома.
– В ресторане подают совершенно другую еду, и тебе это известно, – довольно резко сказала она. – Робби задыхается от своей учебы, ему нужно немного расслабиться. Сама я не могу позволить себе билеты в театр, и потому рассчитывала на тебя, так что если ты сможешь в дальнейшем найти время, это было бы прекрасно.
– Робби не хочет развлекаться, он даже от крикета отказался.
– Еще не отказался, потому что ты не разрешаешь.
– А что я должен сделать? Как он сможет вырасти мужчиной, не занимаясь спортом?
– Можно подумать, что спортсмены всегда говорят правду, держат слово и не болтают лишнего.
Он даже выпрямился, хотя его руки по-прежнему были в карманах.
– Так вот что, по-твоему, должны делать мужчины? А как же заработок денег и все остальное? А супружеский долг?
Разговор вновь выруливал на запретную плоскость, и Рита просто покачала головой.
– Я всего лишь хотела сказать, что Робби отказался от спорта, но развлечения ему все равно нужны. А теперь, если ты не возражаешь, мне нужно идти.
– Конечно. Что сегодня на обед? – спросил он, когда она уже взялась за ручку двери.
Этот обычный вопрос прозвучал слишком странно из его уст, и она даже задержала дыхание.
– Гуляш и пюре. Я не ждала гостей, так что…
– Я буду ждать. Если Робби составит мне компанию, час пролетит незаметно.
Она повернулась к нему и улыбнулась.
– Разумеется, он придет. Ты ведь его гость, а его воспитывал очень строгий отец, знаешь ли, так что Роберт отлично осведомлен о правилах приличия. – Его лицо приобрело растерянное выражение, и Рита усмехнулась: – Я просто дразнюсь, разве не понятно?
Глава 16 Артур. День влюбленных и третий портрет
Отмечать День Святого Валентина ему еще не приходилось, а потому Артур не знал, что именно нужно делать. Вообще, традиция дарить небольшие открытки и пирожные казалась ему глупой и непонятной, а потому он чаще всего не обращал внимания на суматоху, царившую в этот день. В большинстве случаев праздник влюбленных проходил для него за дверями кухни, и отличался от других лишь тем, что приходилось выпекать пирожные и тарталетки вместо больших тортов – все-таки праздник не был семейным, и заказы делались в основном для влюбленных пар. Артур не любил возиться с маленькими формами, кондитерскими ножами и украшать по сотне небольших кусочков вместо того чтобы расписывать кремом большие коржи. Работа в этот день была утомительной, скучной и сложной, а потому он быстро уставал и даже начинал сердиться на тех, кто придумал такое глупое мероприятие.
Дотерпев до вечера, он быстро попрощался с Юдифью и остальными, а затем поспешил домой, чтобы переодеться и отправиться домой к Рите. Они не договаривались о встрече, но теперь у него были причины, чтобы наведаться в ее дом.
Интересно, были ли у нее свои трудности? Еще утром Роза похвасталась Юдифи небольшой «валентинкой», которой ее наградил жених. Пришлось ли Рите изготавливать такие же глупые и мелкие карточки в форме сердечек?
Они не виделись чуть больше недели, и Артур даже немного волновался – каждый раз, встречаясь с ней после небольшого перерыва, он обнаруживал перемены, причем как в ее внешности, так и в поведении. Рита становилась более раскрепощенной, приветливой, чаще улыбалась и даже шутила. Вероятно, еще до замужества она была веселой девушкой. Кроме того, она постоянно теряла вес, и он даже полагал, что для этого должны быть не слишком приятные причины. Может быть, она не спит по ночам, рисуя свои открытки?
Теперь она встретила его у калитки, однако это вовсе не значило, что она ждала его во дворе – очевидно, ее интересовали кусты живой изгороди, которые все еще выглядели унылыми и даже убогими.